Недостойная

— Арен! — закричал Берт, уже понимая, что именно сейчас случится, а рядом с ним громко и чётко отдал приказ Гектор Дайд:

— Щит. Щит над площадью!!!

Пять человек, стоящих в первом ряду среди толпы, синхронно опустились на колени, вонзая прямо в камень длинные тонкие лезвия — они вошли в него, как в масло, засветились, и площадь немедленно накрыло защитным куполом. Берт не видел, но понимал, что и слева, и справа, и где-то сзади тоже должны стоять маги-артефакторы, замыкая купол. И, к его удивлению, одним из этих магов, державших зачарованные кинжалы, был Рон Янг.

Но Берт не мог толком порассуждать на эту тему — было не до того, потому что, как только Аарон отрубил голову Велмару, университет потерял своего ректора-направляющего, и сила хлынула сплошным потоком через единственное окно в мир для неё — через Венец. Своими действиями чуть ранее Агрирус показал ей дорогу, и теперь, потеряв того, кто мог её сдерживать, она стремилась на свободу.

Арен, схватившись за Венец, зажмурился и, опустившись на колени, попытался стянуть артефакт со своей головы. Он весь дрожал, лицо его было бледным, из носа тонкой струйкой текла кровь.

С противоположной стороны к императору бросился Арчибальд — но, не пройдя и трёх шагов, отлетел назад, отброшенный прочь энергией университета. Попытался прорваться к его величеству и один из коллег Дайда — его отшвырнуло ещё яростнее, злее.

Аарон довольно улыбнулся, когда вокруг императора вспыхнул огонь, поглощая его фигуру. С каждой секундой пламя всё сильнее разрасталось, забирая пространство и превращая брусчатку на площади в прах.

— Назад! — закричал Гектор. — Всем назад! К огню не прикасаться — испепелит!

Народ волновался, не понимая, что происходит — но Берт понимал это совершенно ясно. Арен умирал. Пламя было его агонией — не в силах справиться с потоком энергии, хлынувшей через Венец, обезумев от боли, император вспыхнул огнём в последней попытке сжечь артефакт. Но это было бесполезно — Венец, закалённый пламенем Геенны, в огне не горел. И Арен сгорит быстрее сам, чем…

— Берт! — Дайд прервал его мысли, схватив за плечи и развернув лицом к себе. — Сними с его головы Венец!

Поначалу Арманиусу показалось, что он ослышался.

— Что?..

— Сними с его головы Венец! — повторил Гектор. — Только ты можешь это сделать. Тебя не возьмут ни огонь, ни энергия университета. Сними!!!

«Ты должен будешь кое-что забрать»…

Забрать Венец?!

Берт был не уверен в успехе, но рассуждать и думать было некогда — и он, кивнув Γектору, побежал навстречу пламени и, не мешкая, нырнул в него.

* * *

Способность нормально мыслить я приобрела не менее через полчаса, когда вдоволь нарыдалась. Вытерев лицо бумажными салфетками, я налила себе чаю и, сделав глоток горячего и восхитительно вкусного напитка, постаралась собраться.

Пятнадцать спасённых жизней и моя память взамен на резерв. Честная сделка… «Я заплатил мало»… Защитница, я убью его!

Вновь захотелось плакать, и я, помотав головой и всхлипнув, решила думать о другом.

Точнее, о друге. О Роне.

Берт подозревал Рона, считал, что он замешан в моём покушении, но я не верила в это ни секунды. Во-первых, если бы друг действительно был замешан, меня убили бы раньше, не стали бы дожидаться, пока Арманиус практически выздоровеет. Рон был в курсе процесса лечения, знал, что архимагистр почти прошёл «точку невозврата» — следовательно, моё убийство будет бесполезным.

Но дело было не только в этом.

Рон с его прямолинейным характером, с его нелюбовью к аристократии — и заговорщик? Нет, ерунда, глупости. Он скорее пошёл бы работать к Дайду, чем примкнул к людям, считающим, что нынешнее положение дел в обществе — это нормально.

И кстати… судя по тому, что именно Рон чем-то шарахнул меня накануне, после чего я оказалась в этой комнате, да еще и сказал «ничего личного»… Он и вправду состоит на службе. Убью гада!

Я, вытерев глаза, решила всё-таки позавтракать. На стол вспрыгнул Эклер — он, чувствуя мою боль и тоску, сейчас был тёмно-серого цвета.

Защитница! Пожалуйста, сделай так, чтобы император вернулся.

* * *

Огонь, впустивший в себя Берта, не обжигал — только слегка горячил кожу, а потом гладил её, словно зализывал раны. И одежду он не тронул, будто бы понял, что она — часть Арманиуса. Как раньше, когда он был архимагистром…

Берт приблизился к Арену. Император стоял на коленях в прежней позе, сжимая руками Венец — глаза его были зажмурены, рот открыт в беззвучном крике — и из него, как и из носа, текла кровь. Камень под ногами Арена давно превратился в пепел — и этот процесс продолжался, захватывая всё больше и больше пространства. Сначала брусчатка трескалась, а затем рассыпалась прахом… и вокруг сильно, удушающе пахло смертью.

Арманиус протянул руки к Венцу и схватился за него по бокам. Берту тут же показалось, что его молнией пронзило — так силён был поток энергии университета. И как удержать подобное с его резервом?

«Не надо удерживать, — подумал Арманиус, пропуская всё через себя и ощущая, как сила впитывается в землю под его ногами. — Просто сними».