Недостойная

Писать и читать она теперь тоже не умела. Но помнила, как пользоваться столовыми приборами, есть и ходить в туалет — то есть, не была совсем уж беспомощной. Как так может быть, Арманиус не понимал, но он ведь и не врач. Хотел задать этот вопрос Валлиусу, но осознал, что больше не в силах ни с кем разговаривать, сидеть и в целом находиться в вертикальном положении. Заказал магмобиль, вернулся домой, поднялся на второй этаж, в спальню, рухнул на постель, не раздеваясь, не поужинав и не снимая покрывала, и забылся тяжёлым вязким сном.

Во сне был туман, в котором Берт бродил и бродил, не понимая, куда нужно идти и что делать. Он клубился вокруг, белёсый и неприятный, лизал ладони холодом, и почему-то казалось, что его непременно нужно рассеять. Почему, зачем?..

«Там, в этом тумане, Эн, — осенило вдруг Арманиуса. — Если смогу рассеять, спасу её».

Во сне он совершенно забыл о том, что не способен творить магию. Вытянул руку и отправил в окружающее пространство луч света…

… И взвыл от резкой, словно удар ножом, боли в ладони. Прижал её к груди, окончательно приходя в себя и ощущая, как колотится сердце, разгоняя горячую, будто пламя, кровь по ледяному телу.

Никакого тумана вокруг не было, он по-прежнему лежал в собственной постели. Но что-то всё-таки было не так…

Секундой спустя Берт понял, что именно. Он уже успел привыкнуть к тому, что ощущает сломанный контур, но никогда раньше он не ощущал, как по нему проходит магия. И то, что он принял изначально за ток крови, на самом деле было маленьким ручейком живой магии.

В голове вдруг зазвучал тихий голос Эн, зачитывающий ему строчки из её инструкции, оставленной в тетради.

«Кризисный момент или, как я его называю, точка невозврата — первая магическая искра. Как только вы получите искру, прогресс будет уже не остановить».

Арманиус расслабил руку, которую прижимал к груди и, вытянув её перед собой, слабым усилием воли попытался зажечь огонёк. Пальцы вновь закололо, боль поднялась по руке до плеча… а потом над ладонью появилась крошечная точка пламени. Такая маленькая, что он мог бы и не разглядеть её, если бы в спальне было светло, но вокруг стояла полнейшая темнота.

А потом она начала расти, и по размеру превратилась в пламя свечи. Но росла и боль, и Берт сжал ладонь, гася искру и откидываясь на подушки.

Сердце колотилось, как бешеное, на лбу выступил пот, но никогда в жизни он не был настолько рад.

— Защитник… Энни, мне так жаль, что ты не можешь разделить это со мной…

Он вспомнил, как она прыгала по библиотеке, заставив светиться его магический контур, и улыбнулся, одновременно с этим обещая и Эн, и себе, что вернёт ей память во что бы то ни стало.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Проснувшись утром, Арманиус ощутил такой страшный голод, что чуть было не начал грызть собственную подушку. Вскочил с постели, чувствуя колоссальный подъём сил одновременно с желанием поесть — магия по-прежнему циркулировала по контуру тончайшим и практически невидимым ручейком — и поморщился, вспомнив, что именно сегодня ночью праздник перемены года. А у него ни ёлки, ни подарков, да и какой уж тут праздник, когда Эн в больнице?

Берт заказал завтрак в «Омаро», как обычно, поел в библиотеке, и уже собирался отправляться в госпиталь на процедуры, когда в дверь позвонили.

На мгновение захотелось поверить, что это может быть Эн, и Арманиус усмехнулся собственным глупым мыслям.

Конечно, это оказалась никакая не Эн, а дознаватели. Точнее, один дознаватель. Берт, зная, что обычно они ходят парами, немного удивился, но, рассмотрев посетителя, ступившего на ковёр прихожей, понимающе кивнул — этот имеет право ходить один куда угодно. Хотя логичнее было бы вызвать в комитет его самого, но видимо, хотелось увидеть «место преступления» — то есть, место работы Эн у Арманиуса.

К нему пожаловал сам Гектор Дайд — глава столичных дознавателей. Берт хорошо знал его в лицо — все знали — но никогда не общался лично.

Высокий худощавый мужчина с холодными, словно ледяными голубыми глазами, один из которых был искусственным, длинным и крючковатым птичьим носом, узким лицом и короткими светлыми волосами — красивым Гектора Дайда назвать было сложно. Блестящий маг, пробившийся из низов, он был настоящим фанатом своего дела и всех подчинённых держал в ежовых рукавицах. От одного из знакомых дознавателей Берт слышал, что сослуживцы говорят про Дайда: «Сам не будет и другим не даст», а когда их спрашивают, что именно он не будет, отвечают: «Отдыхать, конечно!»

— Доброе утро, айл Дайд, — поздоровался Арманиус, наблюдая, как Гектор снимает чёрное пальто и остаётся в тёмно-зелёной форме дознавателей. В ней он был похож на длинную зелёную змею. — Вешайте одежду и проходите. Будете чай или кофе?

— Нет, — сказал, как отрезал, проигнорировав «доброе утро». Берт слышал, что Гектор вообще избегает лишних слов.