Недостойная

— Да, — кивнул главный врач, — решил собрать всех, чтобы Равену не пришлось повторять свой отчёт дважды или трижды. Остальные уже в курсе, Берт, для тебя — перед тобой архимаг Равен Пирс, главный специалист по неврологии в Альганне. Равен постоянно работает в Приме* (*Прима — крупный город на юге Альганны), прибыл вчера вечером к нам по моей просьбе. Всю ночь и утро обследовал Эн и готов высказаться. Равен, перед тобой архимагистр Бертран Арманиус, ректор Высшего магического университета Γрааги и опекун Энни.

Оба представляемых мужчины склонили головы.

— Берт, — продолжил Валлиус, — садись, вон стул свободный. Вряд ли отчёт Равена будет кратким.

Невролог кивнул и, дождавшись, пока Арманиус сядет, заговорил.

— Для начала хочу уточнить: произошедшее — уникальный случай. Все случаи потери памяти посредством магических ошибок уникальны, но этот особенно, так как мы столкнулись с родовой магией императорской семьи.

Человеческая память — не книга, но если сравнивать именно с книгой, сейчас мы имеем дело с практически чистыми листами. Почему «практически» — потому что кое-какая память у айлы Рин осталась. Она помнит, как говорить, ходить, держать столовые приборы, и так далее. По идее, при подобных магических ошибках человек должен превращаться в растение, но у айлы Рин остались базовые навыки для жизни, уничтожены лишь её воспоминания. К примеру, я узнал у Брайона, что раньше, до потери памяти, айла Рин терпеть не могла куриную печень. И когда сегодня утром по моей просьбе из столовой подняли тарелку с печенью, пациентка скривилась от одного только запаха и наотрез отказалась это есть. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что личность её не утеряна по крайней мере в вопросах чувств и предпочтений. И, как я уже говорил, она помнит то, что делала каждый день и что было доведено до автоматизма. По сути, никто из нас с вами не задумывается о подобных действиях — все мы помним, как ходить, говорить и так далее. Более сложные навыки утеряны.

Равен на пару секунд замолчал, переводя дух, пока остальные, кажется, не дышали вообще.

— Обычно подобные признаки сохранения личности при отсутствии воспоминаний — хороший признак. Но в нашем случае это не имеет большого значения. В настоящий момент существует десять уникальных методик для возвращения памяти и, соответственно, десять упражнений для того, чтобы определить, какая из них более эффективна. Айле Рин не подходит ни одна. У меня сложилось впечатление, что её разум попросту отталкивает всё, что пытается до него дотронуться. Полагаю, это следствие соприкосновения с родовой магией Альго, — извиняющимся тоном произнёс Пирс, словно был виноват в подобном факте. — На сознании пациентки будто бы висит замок или стоит невскрываемая печать. Я здесь бессилен, впрочем, как и остальные мои коллеги.

Тяжёлая гнетущая тишина повисла в кабинете — словно топор над головой осуждённого.

Первым заговорил Арчибальд.

— То есть, Эн так и останется ребёнком? — от отчаяния в его голосе Берту стало не по себе.

Равен покачал головой.

— Нет, ваше высочество. Она постепенно будет взрослеть. Сейчас она ребёнок, потому что в её голове нет никаких воспоминаний — то есть, нет жизненного опыта, — но бытовые навыки сохранены, и по мере наработки новых воспоминаний айла Рин станет обычной девушкой своего возраста. Но я категорически не рекомендую ей заниматься магией. Конечно, это только теория, но я уверен в своём выводе — если она станет напрягать магический контур, особенно под воздействием артефактов, — это активирует в ней замершую родовую магию Альго и убьёт сознание целиком.

Невролог вновь замолчал.

Валлиус сидел за столом, опустив голову на ладони, и Берт вдруг осознал, что никогда в жизни не видел его в настолько убитом состоянии.

Впрочем, Арчибальд выглядел не лучше, хоть и не опускал головы. Но ему и по статусу не положено этого делать.

Один Дайд не изменился в лице. Именно он и спросил, проскрипев на весь кабинет:

— Что значит — убьёт сознание целиком?

— Это значит, что пациентка из человека превратится в растение. Перестанет воспринимать информацию, будет лежать в постели и пускать слюни. Так что никакой магии.

— Что вы рекомендуете сейчас для неё, архимаг? — спросил Арманиус, усилием воли подавив в себе резкое желание вскочить и начать швырять что-нибудь в стену.

— Я рекомендую ей жить дальше, — ответил Равен. — Я уже говорил с ней, объяснил, что она никогда ничего не вспомнит. Не сказать, чтобы она расстроилась — просто не понимает толком, что это значит. Сейчас, я полагаю, стоит отпустить девочку из госпиталя домой, пусть встретит новый год не в больничных стенах.

— У неё нет дома, — произнёс Арчибальд. — Она живёт в общежитии.

— В общежитие точно не стоит. Ей нужно быть рядом с тем, кому она доверяет. Судя по тому, что она мне говорила, этим человеком являетесь вы, архимагистр Арманиус. Большую симпатию она испытывает и к вам, Брайон, а также к своему другу Рону Янгу. Вспомнить она, конечно, ничего не может, но чувства остались при ней.