Недостойная

Они вернулись домой, когда на улице зажглись фонари, и людей, гуляющих среди праздничных торговых палаток, стало больше. Берт подумал, что пора закругляться — не нужно усложнять жизнь себе и работу охраннику, — и повёл Эн к своему крыльцу.

У двери, прикладывая ладонь к панели-ключу* (*магическая панель для открытия двери — вместо замков. Что-то вроде сканирования отпечатков пальцев), он вдруг ощутил в себе проснувшуюся родовую магию и замер от неожиданности.

С самого раннего детства Берт ощущал дома, словно живых существ. А уж собственный — особенно. Он был теплее остальных, и он будто бы отвечал на его призыв…

Да он и отвечал. Арманиус почувствовал, как запылали жаром стены, как нагрелся воздух, как на всех этажах, во всех комнатах, зажёгся свет… взметнулись шторы на распахнувшихся окнах… и там, на втором этаже, в его спальне, тихонько заурчал-заворчал маленький подарок для зеленоглазки Эн.

Зеленоглазка… Почему это слово вызывает такое смятение? Словно давно забывшееся воспоминание, которое очень хочет, чтобы о нём вспомнили и больше не забывали.

— Берт? — тихонько спросила стоящая рядом Эн, и он, очнувшись, открыл дверь, впуская девушку внутрь.

— Ой, как светло и тепло! — восхитилась она и стянула с головы шапку со снежинками, растрепав волосы. — Как хорошо, а то я замёрзла!

Берт осторожно развернул Эн за плечи лицом к себе и пригладил выбившиеся пряди ладонью. Она смущённо вспыхнула, а потом радостно улыбнулась.

— Я понимаю, ты пряниками наелась, но… — сказал Берт, медленно убирая руку от её волос.

— Не пряниками! — засмеялась Эн. — Пряником. Он был один и давно. Будем ужинать, да?

— Будем. Снимай пальто, и я провожу тебя в твою комнату. Пока освоишься, я как раз закажу нам ужин.

Она кивнула и принялась расстёгивать пуговицы.

Комната Агаты, которую Эн теперь совсем не помнила, вновь её восхитила. И Берт, оставив девушку принимать душ и переодеваться в домашнее платье — слава Защитнику, он сообразил, что Эн нужна кое-какая одежда, еще в госпитале, и заказал несколько вещей нужного размера с доставкой по почтомагу, — сам направился в библиотеку, заказывать на этот раз еду.

Специалист из «Омаро» обещал, что всё будет готово максимум через сорок минут, и Арманиус в ожидании и Эн, и ужина расположился на диване, закрыв глаза и наслаждаясь чудесным чувством — собственной родовой магией.

Совсем рядом вода обнимала обнажённое тело Эн, лилась по её плечам и груди, и он ощущал это так, будто тоже был водой. Стекал по животу и бёдрам, падал вниз, к стопам, и исчезал, исчезал, исчезал… исчезал…

Наверное, он задремал под эту водяную монотонность, бесконечно долго ласкающую желанное тело, иначе как объяснить то, что он вдруг оказался не на диване в собственной библиотеке, а посреди выжженного, превращённого в пепел пространства. Втянул носом воздух — пахло гарью и смертью, — да и демоны были где-то рядом, он чувствовал.

Арманиус запустил в воздух нескольких огненных светлячков — чтобы люди, если они вообще здесь остались, знали, что помощь пришла.

Да, люди…

Он сосредоточился и понял — рядом, в нескольких сотнях метров, есть живые. Дети, трое. Они спрятались в погребе, и Берт ощутил их родовой магией, ведь погреб был частью разрушенного, но дома.

В той стороне что-то переливалось бело-жёлтым светом, и Арманиус побежал как можно быстрее, на ходу понимая — не успевает, дети выходят из погреба…

То, что случилось, он увидел на полпути. Одна из змей-демонов открыла огромную пасть и с клёкотом, похожим на птичий, извергла огонь, в пару мгновений превратив в прах двух девочек.

Но третья… третья осталась жива, и Берт, поняв, что сейчас и её тоже испепелят, крикнул:

— Ложись на землю!

Если бы она не услышала или не сообразила — погибла бы. Но она услышала. И рухнула вниз.

Под оглушительный рёв демона Арманиус быстро сплёл охранный купол и поместил его над девочкой, надеясь, что она не испугается и не попытается убежать — защищать движущуюся цель, сражаясь с демонами, которых стало уже трое, гораздо сложнее и рискованнее как для самой цели, так и для охранителя.

Но она не испугалась.

И он боролся за её — и за свою — жизнь. Стремительно перемещаясь, отрубил голову одной змее, другую проткнул огненным клинком, но третья — та, что убила девочек, — оказалась самой умной и сумела его ранить. Ранения, полученные от демонов, заживают не быстро, а в клыках этой твари явно был яд — кровь ощутимо холодела, и Берту пришлось замедлиться, запуская в теле необходимые для вывода яда процессы. Змея заревела-заклекотала, словно обрадованная успехом, но Арманиус больше не медлил — бросился на неё, сжал шею и вспыхнул огнём, сжигая демона дотла…

Кровь стучала в висках, и всё сильнее чувствовался запах пепла, который всегда ассоциировался у Берта с запахом смерти.

— Берт!! Ты жив, мать твою?!

Защитник, это же голос Альфа. Альф… он погиб спустя два года, когда они боролись с демонами, которые были ветром. Ветром, превращающим людей в лёд.

Эта мысль напомнила Арманиусу, что всё это — сон. Он вздрогнул, ощутив разом и запах пепла, и потоки воды, стекающие по телу Эн…

Эн… Эн.