Недоступная девственница

— Очень типичная история. Он берег тебя, чтобы взвинтить цену. Пятнадцатилетняя девственница, да еще белая — это целое состояние.

— Я гораздо более белая, чем остальные люди, — сказала Лиза и отвернулась.

— Эту тему мы уже проехали, Лиза. Прекрати себя жалеть. Ты красивая девушка, и нечего заниматься самоистязанием. Ну, посмотри мне в глаза. Улыбнись. — Уилли провел Лизе ладонью по щеке и растрепал волосы. — Так-то лучше. Что было дальше?

— Знаешь, это странно, Уилли, но я вдруг начала вспоминать. Однажды вечером в кафе появился Брюнель. Остальным это не понравилось, но они боялись его. С ним были еще трое, все белые, но не Адриан и не Жако. Их я первый раз увидела совсем недавно, может, всего год назад.

— И тогда Брюнель купил тебя?

— Да. Он увез меня в тот же вечер, и некоторое время я жила у него в поместье в Руанде, потом он на два года определил меня в частный пансион в Швейцарии. Потом снова Руанда. И с тех пор я всюду с ним езжу. Он официально удочерил меня. По-моему, это произошло в то время, когда я училась в пансионе.

— И он использует тебя для этих вещей?.. Я имею в виду, подкладывает под мужчин?

Лиза вдруг испугалась. Говоря одну лишь голую правду, она почти лишилась своей защитной скорлупы и ступила на опасную тропу. Если она не сойдет с нее и подробно расскажет о том, как именно использует ее Брюнель, Уилли Гарвин отшатнется от нее как от чудовища. Он не поймет, что она — ничто, ничтожество, всего лишь инструмент голосов. И, кроме того, он Враг. Надо помнить об этом и быть осторожней.

— Ты в порядке, дорогая? — в голосе Уилли звучало беспокойство. — Ты выглядишь так, словно что-то тебя гнетет.

— Нет, все в порядке. Просто неприятно все это вспоминать, — Лиза тяжело вздохнула. — Я должна вступать в интимные связи с мужчинами, которые интересуют Брюнеля, выуживать у них информацию и держать его в курсе о всех их планах. Как сейчас, Уилли. Как сейчас… И мне очень жаль. Я никогда не была так счастлива. А когда нет работы, Брюнель сам спит со мной или позволяет это делать Адриану Чансу. Я не хотела говорить тебе об этом.

Уилли Гарвин тяжело откинулся на подушку. Мысль о том, что этот холодный павиан использует ее тело для удовлетворения своих животных инстинктов, казалась невыносимой. Немного помолчав, он тихо сказал:

— Лиза, мне не совсем понятен ход твоих мыслей. Ты же понимаешь, что Брюнель негодяй, подонок, не так ли?

Враг обязан был произнести эти слова, а Уилли Гарвин — Враг. Помнить об этом становилось все труднее. Но Лиза не должна спорить с ним. Брюнель особо подчеркивал это.

— Это все слова, Уилли, — сказала она, — какая разница, кто он.

— Порви с ним, Лиза. Прямо сейчас. Мы придумаем, как это сделать.

— Не уговаривай меня, Уилли, пожалуйста! — в голосе Лизы чувствовалась паника. — Завтра я уезжаю! Я не могу порвать с ним. И не стану. Я совсем не хочу этого. Есть многое, чего ты не понимаешь!

— Так расскажи мне!

— Я не могу, — голос Лизы был почти не слышен, — это не выразить словами. Я понимаю это разумом, Уилли, только разумом.

Несколько минут они лежали молча. Лиза знала, что Уилли не сердится: руки его обнимали ее по-прежнему бережно и нежно.

— Не могу настаивать, это твоя жизнь, дорогая, — произнес после паузы Уилли упавшим голосом.

Напряжение отпустило Лизу. Дело сделано, ей оставалось сказать лишь последние, самые важные слова, но время их еще не наступило. Она произнесет их только в самом конце, когда задавать вопросы будет слишком поздно.

— Во сколько ты уезжаешь, Лиза? — спросил Уилли.

— В семь утра.

— О’кей. Я отвезу тебя в аэропорт.

— Нет, Уилли. Я уже заказала такси. Прощание в аэропорту — это слишком сентиментально. Я не хочу, чтобы ты даже вставал с постели. Я просто скажу тебе «прощай», а когда настанет время, встану, оденусь и уйду.

— А деньги?

— Все в порядке. Багаж уже в Хитроу.

— Спать, наверное, уже не имеет смысла. Позволь, я хотя бы сварю тебе кофе или, может быть, чай?

— Нет. Побудь со мной. Скажи «прощай», тогда потом нам ничего не придется говорить.

— Хорошо… Прощай, Лиза. Удачи тебе. Мне было хорошо с тобой.

— И мне. Ты хочешь меня, Уилли? Прямо сейчас.

— Только если ты этого хочешь.

— Хочу. У нас есть время.

Уилли повернулся к Лизе и очень осторожно провел ладонью по груди. Лиза вздрогнула. Руки Уилли скользили по ее животу, ласкали бедра… Лиза выгнулась и закрыла глаза. Уилли что-то шептал ей на ухо, руки его находили все новые и новые места, прикосновение к которым заставляло ее тело трепетать от наслаждения.

Впереди было еще много времени, целая вечность. Лиза успеет насладиться пламенем, которое зажег в ней Уилли, еще оживет каждый ее нерв, когда он медленно и нежно сольется с ней в одно целое. Предвкушение этого было не менее острым и приятным, чем сам акт любви.

Лиза отдавалась Уилли и становилась сама собой — словно марионетка, которой добрый волшебник подарил час самостоятельной жизни. Были забыты голоса, Брюнель. Огненная бездна пожирала ее мир.

Уилли разбудил ее в половине седьмого. Он тихо потрепал ее по щеке и сказал:

— Пора вставать, дорогая. Ты сказала, такси придет в семь?