Недоступная девственница

— Эй, старушка, — он выдавил из себя улыбку. — Нет никаких оснований для тревоги. Ты же понимаешь, Чанс и его ублюдки не могут стрелять. А Модести и Уилли настоящие специалисты с этими штуками. Все будет хорошо.

Он не верил ни единому своему слову.

Уилли на бегу проверил мачете, похлопал себя по груди, где под майкой находились сдвоенные ножны. Они приближались к участку из сплошного камня, это было самое подходящее место для боя — ни одного осиного гнезда и твердая почва под ногами.

— Я прорву их в центре, — бросила на бегу Модести, — а ты займись флангами. Нельзя допустить, чтобы они нас окружили.

Он одобрительно хмыкнул и, не добежав десяти шагов до каменистой площадки, остановился и стал оглядываться в поисках камней, которые помещались бы в кулаке. Инструкция Модести была немногословной, но Уилли этого было достаточно. Теперь он представлял тактику грядущего боя. Она пробежала еще шагов тридцать и остановилась на краю круглой каменистой арены. Острый конец ее палки был угрожающе направлен вперед.

Чанс тоже приготовился к сражению. Он негромко отдавал приказы, группа кикуйю двинулась вперед, размахивая мачете. Трое белых стояли поодаль, наблюдая за развитием событий. Первые несколько шагов кикуйю проделали медленно, внимательно глядя под ноги и озираясь на висящие повсюду осиные гнезда, и, наконец, бросились бегом. Это было впечатляющее зрелище. Лезвия мачете красновато вспыхивали на солнце. Кикуйю охватила жажда крови, Модести слышала ее в их тяжелом дыхании, видела в их сверкающих от пота лицах и безумно вращающихся белках глаз.

Уилли не сводил с нее взгляда. Со стороны Модести могла показаться трагической одинокой фигуркой, отчаянно и безнадежно выступившей против стада разъяренных дикарей, — казалось, еще секунда, и она в страхе бросится прочь. В какой-то момент Уилли и сам испугался за нее, однако безжалостно подавил все эмоции и продолжал наблюдать за ее действиями.

Она избрала правильную тактику. Каждому из них сейчас предстояла своя, специфическая работа. Уилли отлично знал, что она гораздо лучше него ориентируется в схватке с численно превосходящим противником. Несмотря на то, что он лучше нее владел палкой, у нее было одно совершенно уникальное качество, которым он не уставал восхищаться. Вот и сейчас он почти с нетерпением ждал начала схватки. В бою, при условии, что у нее была достаточная свобода движения, Модести умела отступать с такой же скоростью, с какой на нее набегал противник. Вне всякого сомнения, она научилась этому еще в детстве, развила в юности, как правило, встречаясь с соперниками, значительно превосходившими ее по массе и силе. Это было удивительно и страшно — она двигалась спиной вперед со спринтерской скоростью, не переставая при этом ни на секунду угрожать противнику, сохраняя удобную для себя дистанцию, — неважно, какое оружие было у нее в руках или она вообще была без оружия и рассчитывала только на свои руки и ноги.

Уилли по опыту спаррингов с Модести знал, сколь необычно и опасно это ее искусство: ты продолжаешь наступать на соперника, но никак не можешь войти с ним в контакт, а все потому, что неверно координируешь свои движения. Ты неизбежно пропускаешь начало ее контратаки, и все, бой проигран. А сейчас у нее в руках была длинная палка…

Уилли видел, что она чуть согнула ноги в коленях, немного приподнялась на мысках и, наклонившись вперед, выставила перед собой палку.

Это было именно то, что ждал Уилли: из этой позы Модести начинала свои поединки…

Одиннадцать человек, да еще размахивающие мачете, не могут напасть на противника «клином». Сейчас атакующие двигались на нее тремя неровными линиями, одна за другой, растянувшись в обе стороны. Когда первая линия приблизилась, Модести уже начала смещаться назад. Палка со свистом рассекала душный воздух. Ложный выпад вперед, движение в противоположном направлении, круговое движение, удар сверху, круговое движение, новый выпад. За первые три секунды она сместилась на десять шагов назад, сохраняя удобную для себя дистанцию и используя всю длину палки. От ударов мачете она пока лишь уворачивалась, а острый конец ее палки непрестанно угрожал нападающим.

Часть кикуйю начала обходить ее с флангов, но Модести не обращала на них внимания. Один уже лежал на земле с пробитым горлом, другой держался за разбитое колено. Третий сложился пополам, зажимая рукой огромную колотую рану под сердцем. Слева на нее бросился один воин — он страшно размахивал своим мачете, на губах его появилась пена. Краем глаза она увидела, как его скула буквально разъехалась в обе стороны от удара пущенного со страшной силой камня — в бой вступил Уилли Гарвин, а его искусство метания камней ничуть не уступало ловкости обращения с ножами. Однажды Модести присутствовала при том, как Уилли забавлялся с топором, этим самым неудобным и плохо сбалансированным метательным орудием: с расстояния пятнадцати футов он вдребезги разнес шестидюймовую деревянную мишень. Теперь справа от нее вскрикнул второй нападающий — бросив мачете, он двумя руками схватился за раздробленное плечо.