Недоступная и желанная

– Я сумею! – раздраженно выпалила Лидия.

Его взгляд скользнул по панталонам, облегающим ее длинные стройные ноги.

– Что ж, я готов помочь, – согласился Вир. – Однако быстрее будет таким образом…

Через несколько минут, большую часть из которых занял горячий обмен аргументами в пользу той или иной детали предстоящего проникновения, герцог Эйнсвуд затаскивал Лидию через окно в гардеробную ее подруги. Она бы обошлась и без этого, если бы не проклятый корсет, который мешал ей подтянуться с имевшегося в стене выступа.

Руки Вира скользнули по ее плечам и далеко не ласково выдернули на подоконник, затем ослабили захват, позволив Лидии шлепнуться на пол.

Однако сломить Лидию было не так легко. То, что ее грубо тянули вверх, толкали и роняли, ее не слишком беспокоило. В конце концов, если бы Лидия ждала от людей деликатного обращения, то никогда не стала бы журналисткой. К тому же Вир не желал причинить ей боль. Он просто рассердился, что мисс Гренвилл отказалась от его плана действий.

Вир думал, что будет лучше, если в окно полезет он, а она подождет внизу. Но ей вовсе не хотелось прождать целую ночь в саду, пока герцог Эйнсвуд будет в темноте искать ее одежду, не зная толком, чего ищет, и, рискуя в любой момент быть обнаруженным, наталкиваться на двери и задевать мебель.

Кроме того, Лидия не верила в его осторожность. Имелось серьезное подозрение, что шалопай воспринимает происходящее как шутку, затеянную журналисткой. Лидия мгновенно представила такую сцену. В спальню Елены забредает Эйнсвуд со стопкой нижнего белья в руках. «О, простите, что помешал вам, мисс Мартин, – произносит он, – но не могли бы вы сказать: эти вещи принадлежат мисс Гренвилл?».

От такой картины губы Лидии начали подергиваться, и она с трудом сдержала смех. Впрочем, желание смеяться пропало, как только она вспомнила, кто у Елены в гостях. Если Селлоуби разглядит Лидию, грязное белье ее семьи немедленно будет вывешено на всеобщее обозрение.

Лидия легко избавилась от опутавшей ее занавески и поблагодарила Бога за то, что материя такая тонкая. Однако в доме могли услышать шум, раздавшийся при ее падении. Она двинулась к двери спальни – и прислушалась.

– Что ты делаешь, черт побери? – раздался за спиной сердитый шепот Эйнсвуда. – Могла бы вести себя здесь потише!

Не обращая внимания на Эйнсвуда, Лидия, навострив уши, двигалась все ближе и ближе к спальне, пока случайно не надавила на дверь. Дверь с легким щелчком открылась. К счастью, это только облегчило ее исследование.

– Их нет в спальне, – тихо проинформировала она Эйнсвуда, быстро закрыв дверь. – Значит, они в гостиной.

– Какое огорчение! Если бы они были настолько тактичны, чтобы заняться прелюбодеянием в спальне, ты могла бы понаблюдать за ними.

– Хочется, чтобы ты был настолько тактичным и минуту помолчал, – мгновенно парировала Лидия. – Неужели ты не можешь искать вещи без шума и глупых шуток?

– Не могу смотреть, как люди делают глупости. Осталась бы у окна, и я бы знал, где ты есть. Хочешь, чтобы я споткнулся о тебя?

– Почему бы тебе не остаться у окна, пока я ищу свои вещи?

– Я знаю, что такое черный бомбазин… Как он пахнет, будь он проклят. С меня достаточно похорон.

Лидия пошла к окну, которое в тусклом сиянии луны выглядело узким светящимся прямоугольником. В гардеробной с ее тяжелой драпировкой и занимавшей почти все пространство мебелью и одеждой было в несколько раз темнее, чем на улице. Лидия едва различала очертания Вира – еще более черные, чем окружающая темнота. Она видела, как он наклонился и что-то поднял, слышала, как он при этом хмыкнул.

– Ты поняла, где они, – прошептал Вир, подойдя к ней вплотную и слегка подтолкнув в сторону окна. – И нам пора уходить.

– Хорошо. Иди первым, – так же шепотом сказала Лидия. – Я догоню через минуту. Мне надо… Я хочу переодеться.

Переодеться лучше всего было здесь, в темноте и приспособленной для этого комнате.

Вир молчал.

Лидия подняла голову, пытаясь разглядеть его лицо.

– Мне будет гораздо легче спускаться, если я сниму корсет. Я забиралась сюда в два раза дольше, чем могла бы, а спускаться в корсете еще тяжелее.

Это тоже было абсолютной правдой. И опять последовала пауза.

Лидия надеялась, что плотный материал приглушит стук ее сильно и неровно забившегося сердца.

– Мне кажется, Лидия, ты не учитываешь наличие кое-каких мелких проблем.

– Каких? Юбки я могу натянуть с закрытыми глазами, – заверила она. – Я делала это тысячу раз.

– Корсет, – произнес Вир свистящим шепотом. – Он завязывается на спине, забыла? Как ты собираешься его снять?

Какое-то мгновение мозг Лидии не воспринимал услышанное. Затем краска стыда залила шею и быстро распространилась на лицо. Она действительно забыла о том, что развязать и завязать стягивающие корсет завязки самостоятельно невозможно.

– Я спрыгну с карниза. – Лидия выглянула из окна. Окутанные расплывчатым лунным светом дорожки сада были далеко внизу. – Не так уж и высоко, – сказала она Виру.

Он что-то пробормотал себе под нос, и Лидия сильно сомневалась, что это была молитва.