Недоступная и желанная

Виру понадобилось несколько секунд, чтобы осознать этот факт, и еще какое-то время, чтобы переварить в уме то, что он понял. Как раз в этот момент Лидия и притянула его к себе. Ускоряющиеся конвульсивные движения таза лежащей под ним женщины и специфический аромат не оставляли сомнений в том, чего она ждет от него. Тем не менее он зачем-то принялся лихорадочно искать ответы на вопросы: девственница она или нет и имеет ли это для него какое-то значение. А поскольку самокопание было ему совершенно не свойственно, Вир вдруг ощутил странность происходящего, и задуманная атака на крепость сама собой заглохла. Это и был тот момент, когда Вир поднял голову и спросил: «С тобой все в порядке?»

Это была серьезная тактическая ошибка – Лидия с неожиданной силой оттолкнула его. Затем быстро обулась, вскочила на ноги и подошла к окну. Когда до него дошло, что происходит, ее уже не было в комнате.

Впрочем, поняв, что она пытается убежать, Вир не слишком растерялся. Скорее наоборот, он мгновенно выбросил из головы глупости, вылез в окно и быстро спустился.

Беглый осмотр сада результатов не дал. Это означало, что она решила уйти тем же путем, что и пришла. Вир побежал к задней калитке. Лидия, как тут же выяснилось, в спешке забыла ее закрыть, что избавило Вира от необходимости возиться с засовом и тем самым дало ему несколько дополнительных секунд.

Он побежал по дороге, идущей в сторону улицы, и вскоре услышал звук торопливо удаляющихся шагов. Еще более точно направление движения показала мелькнувшая за углом юбка.

Вир свернул за ближайший угол.

И тут же понял, что совершил ошибку.

Не успел он и шагу ступить, как на его голень резко опустилась трость.

Раздался звук, похожий на треск ломающейся кости, ногу пронзила адская боль, и земля начала стремительно приближаться.

Глава 6

Первым делом Вир выругался.

Затем рассмеялся.

Потом выругался еще раз.

Лидия стояла со сжатыми кулаками, взирая на герцога Эйнсвуда сверху вниз. В какой-то момент она испугалась, что нанесла ему серьезное увечье. Однако быстро поняла: это не так. Следовало бы уже знать, подумала она, что искалечить этого здоровенного оболтуса способно лишь целое стадо несущихся в панике быков.

– Не надейся на мое сочувствие, – сказала Лидия. – Можешь валяться здесь до Судного дня, дожидаясь помощи. Я сломала из-за тебя любимую трость, черт бы тебя побрал.

Действительно, треснула всего лишь трость, а не нога, чего она опасалась.

Вир, застонав, приподнял голову.

– Это опять был чертовски грязный трюк, – констатировал он. – Ты напала на меня из засады, когда я совершенно не ожидал.

– А игра, которую ты устроил в гардеробной, не была чертовски грязным трюком? – выпалила Лидия. – Разве ты не понимал, что я не могу громко протестовать? Только не говори, что достаточно мне было просто сказать «нет». Слов тебе никогда не достаточно.

– Может, мы обсудим это позже, Гренвилл? – Изрыгнув несколько бранных слов, Вир с трудом перевернулся и приподнялся на локте. – Ты могла бы протянуть несчастному парню руку.

– Ну уж нет. – Игнорируя уколы совести, Лидия отошла на расстояние, с которого не могла до него дотянуться. – Ты помешал мне выполнить задание и практически подверг угрозе мою жизнь, – сказала она, обращаясь одновременно к нему и к своей не вовремя растревожившейся совести. – Из-за тебя я упустила реальный шанс помочь подруге. И это уже третий раз, когда ты, попадаясь на моем пути, все осложняешь и запутываешь. Не говоря уже, что из-за тебя я могла лишиться работы. Если бы Селлоуби ворвался в гардеробную и обнаружил там меня с главным дебоширом Англии, он растрезвонил бы об этом на весь Лондон, и я лишилась бы значительной части уважения, заработанного месяцами упорного труда. – Она наклонилась и подобрала остатки трости. – Я знаю еще много приемов и грязных трюков, как ты их называешь. Потревожишь меня еще раз, я сделаю тебе по-настоящему больно! – добавила она, четко проговаривая слова, и прежде чем Вир смог указать на неточности в ее проповеди, повернулась и, не оглядываясь, пошла по аллее прочь.

Трент, выскочивший в прихожую с бильярдным кием в руках, молча застыл на месте и сочувственно осмотрел друга с головы до ног.

Вир говорил, что вечером пойдет в «Голубую сову» «охотиться на дракона».

Джейнес тогда поворчал на него, Трент что-то пробормотал. Теперь на лицах обоих было написано одно: «Я же тебе говорил». Его сюртук и брюки были порваны и помяты, лицо – в царапинах и ссадинах. Переносица, к счастью, была цела, хотя ему самому казалось, что он ее сломал. То же самое можно было сказать о голени, которая мучила его, как будто над ним издевался сам дьявол.

Тем не менее Вир сумел изобразить что-то похожее на улыбку.

– Не припомню, когда мне в последний раз было так весело, – сказал он. – Вы пропустили грандиозное развлечение. Когда я вам…

– Я приготовлю вам ванну, – перебил его Джейнес страдальческим тоном. – И подозреваю, что придется сходить за лекарствами.

Вир проводил его взглядом и повернулся к своему гостю.

– Ты ни за что не поверишь, Трент, когда я расскажу, что случилось.