Недоступная и желанная

У Вира, через мгновение вникшего в смысл произнесенного и понявшего, что он наделал, похолодело внутри. Тем не менее Гренвилл права. Он – лгун, он врал себе все это время. Его рассуждения – жалкие детские выдумки! Правда в том, что она прекрасное чудовище и он хочет ее так сильно, что даже боится об этом думать. Очень редко в его жизни ему хотелось чего-то так сильно, и никогда это не относилось к женщине. Женщины для него имели единственное предназначение и не заслуживали особых переживаний, ни те многие, которых он знал, ни другие, которые быстро придут им на смену.

Однако нарастало ужасное подозрение, что сейчас на смену никто не придет. Если это не так, то почему он до сих пор не нашел кого-нибудь еще? Ведь шлюхи отнюдь не перевелись в Лондоне, не так ли?

Судя по всему, их карета была уже где-то возле Сохо, и времени на размышления у него не так много. Взгляд в окно подтвердил: они подъезжают к Чарльз-стрит.

– Кажется, у тебя разыгрался очередной приступ благородства, – услышал Вир голос прекрасного чудовища.

– Я не благородный человек, – сухо сказал он. – Не надо заставлять меня быть не таким, какой я есть. Я совершил ошибку, вот и все, одну из тех, какие допускаю довольно часто. Ничего удивительного в этом нет. Я же принял жену Дейна за его любовницу, помнишь? Если бы у тебя в руках оказалось, как у нее когда-то, что-то тяжелое, чтобы переубедить меня, ничего бы не случилось. Ведь вчера я был готов уйти, когда понял свою ошибку. Это ты вернула меня и попросила помочь. И раньше, сохраняй ты дистанцию, я бы не стал распускать руки. Но ты не ожидала…

Вир не закончил фразу: его взгляд упал на небольшую продолговатую выпуклость на брюках между ее ног. Он сразу отвел глаза, но успел отметить соблазнительные контуры бедер и узость талии. Стоило чуть-чуть протянуть руки, и ладони легли бы на эту талию, а затем ощутили бы налитые полусферы грудей. Эта близость сокрушала гордость и впитавшийся в кровь цинизм.

Когда взгляд добрался до надменного, но такого прекрасного лица, Эйнсвуд начал понимать, чего он хочет, а чего нет и от чего продолжает болеть его сердце.

– Теперь я понимаю, – сказала Лидия, – причину твоего разочарования. Ты мог бы абстрагироваться от персональной неприязни ко мне, окажись я опытной женщиной. Но терпеть такую одиозную личность рядом с собой и исполнять роль ее наставника – это оказалось слишком. – Она посмотрела в окно. – Как ты резонно заметил, тебе не к чему брать на себя ответственность за это. Уже хотя бы потому, что если ты по воле случая и берешься за какое-то дело, то не считаешь себя обязанным довести его до конца. Соответственно, то, что мы прошли вводную часть, не означает, что ты должен довести до конца весь курс моего образования. Предмет, безусловно, весьма специфический. Однако не настолько, что я не смогу найти кого-то еще, кто сможет дать мне недостающие уроки.

– Кого-то еще? Это, конечно, несерьезно. Нужно быть дьяволом, чтобы согласиться.

Он было рассмеялся, но вдруг вспомнил, как Елена Мартин приглашала свою подругу зайти, чтобы «сделать более приятный сюрприз» сплетнику Селлоуби.

– На вкус и цвет товарищей нет, – напомнила народную мудрость Лидия. – Некоторым мужчинам нравится моя компания.

– Ты имеешь в виду скопище никчемных пьяных писак из «Голубой совы»? – скорее уточнил, чем спросил Вир. – Что ж, в таком случае я должен кое-что сообщить вам о мужчинах, мисс Мессалина Гренвилл. Запомни, их интересует отнюдь не твоя личность. И не твой интеллект.

– Мы уже на Фрит-стрит – сообщила, отвернувшись от окна Лидия. – Уверена, мы приехали ни минутой раньше, чем следовало. Надеюсь, ты еще в состоянии выслушать мою благодарность. Так вот, я чрезвычайно рада тому, что ты был со мной этой ночью. Я поняла, что мужчины доставляют массу беспокойств. А еще то, что уходить от них надо, не считая это проблемой. Так легче и удобнее жить. Ты сам мне это продемонстрировал.

Вир смотрел на нее, не отрывая глаз. Слова «кого-то еще» звучали в голове подобно сигнальному рожку и отдавались в сердце барабанной дробью.

– Мне ни к чему делаться кем-то другим, – сдавленно произнес он, стараясь заглушить внутреннее противодействие. – Ведь стоит тебе только намекнуть, – («Не поддавайся ревности, – кричал внутренний голос. – Нет ничего глупее, чем ревновать к мужчине, который существует только в твоем воображении»), – чтобы заставить сделать все, что ты хочешь. Способ управлять мной ты опробовала прошлой ночью. Надо слегка подзадорить меня насмешками и издевками, вот и все.

В этот момент распахнулась дверь кареты. Вир про себя обругал Джейнеса. Тот умел все делать быстро, если это касалось его интересов, но с намерениями Вира это, как правило, не совпадало. Впрочем, на этот раз у Джейнеса была действительно серьезная причина поспешить – он не хотел, чтобы кто-то из знакомых увидел его исполняющим малопочетные для камердинера обязанности кучера.