Недоступный мужчина

— Ну хорошо, но, когда я перейду, ты окажешься сама по себе.

Он спустился к мосту и начал осторожно переходить реку. На середине остановился и, дразня ее, крикнул через плечо: «Всего лишь проверка!» Мост качался под его тяжестью, и Розали прижала руку к губам.

— Теперь ты, — позвал он с другого берега. Она поколебалась, поставила для пробы на мост сначала одну ногу, потом обе и, наконец, пошла. Под ней неслись воды реки, мост качался при каждом ее движении. Розали вцепилась в гибкие перила и не сводила глаз с хохочущего Адриана.

Когда девушка снова ступила на твердую землю, он сказал:

— Вот это приключение для маленькой испуганной девочки, правда?

— Да уж, я точно не хотела бы переходить по нему реку в половодье.

— Здесь я с тобой согласен. Но когда я был маленьким, мы с мамой приходили сюда на пикники; я забегал на мост и дергал его, пока он не начинал раскачиваться почти как качели. Я делал так, чтобы напугать ее, и у меня это отлично получалось!

— Похоже, в детстве ты был весьма озорным ребенком.

— Точно. Но теперь я хороший мальчик. — Его глаза оглядели ее. — Иногда даже слишком хороший. — Он осмотрелся. — Вон там поляна, где мы можем устроиться и закусить.

Он скинул с плеч рюкзак, снял куртку и расстелил ее на земле, чтобы они могли сесть. Поскольку было тепло, Розали тоже сняла ветровку и бросила ее на землю. Адриан устроился на траве, вытянув длинные ноги и опершись на локоть, а она взяла фотоаппарат и сбежала с ним к реке. Там полюбовалась водопадами, послушала, как они шумят и грохочут среди валунов. Потом сделала несколько снимков с разными ракурсами и полезла обратно, по дороге заметив, что Адриан за ней наблюдает. Без всякого предупреждения она щелкнула и его.

— За это тебя следовало бы отшлепать, — проворчал он. — Я тоже как-нибудь тебя сфотографирую, когда ты будешь меньше всего этого ожидать.

Розали наклонилась, убрала фотоаппарат в свой рюкзак и направилась к рюкзаку Адриана, чтобы достать еду, но по дороге ее нога запуталась в лямках рюкзака. Она споткнулась, потеряла равновесие и упала лицом вниз поперек его ног, хоть он и успел в последний момент ее подхватить.

— Клянусь богом, — пробормотал он, — жаль упускать такую отличную возможность. Отшлепать ее или нет? Искушение очень велико.

Она задергалась, но он удержал ее на месте.

— Хотя, если подумать, может, и не стоит.

И все-таки он отвесил ей один звучный шлепок, затем перевернул на спину, лицом к себе.

Она попыталась встать, но он не отпустил ее.

— Ты знаешь, — мягко произнес Адриан, — каждый раз, когда ты смотришь на меня, твои глаза просят меня поцеловать тебя.

— Это неправда…

— Еще какая правда, сладкая моя! Ты просто не видишь их выражения. Что ж, я всегда рад услужить даме губами, если не сердцем. — Адриан перекатился, оказавшись над Розали, и принялся целовать ее, пока она не взмолилась о пощаде. Когда он наконец оторвался от ее губ и поднял голову, она еле дышала.

Издалека доносился шум водопадов, сглаживая тишину, окружавшую их. Никого, кроме них, не было видно. Розали отыскала термос, плеснула в пластиковые чашки молока и налила чая.

— Не могу найти сахар, — пожаловалась ему она.

Он порылся в глубине своего рюкзака, ничего не нашел и раздраженно прищелкнул языком.

— Наверное, мама забыла положить.

— По-моему, у меня где-то осталось немножко. — Она нырнула в свой рюкзак и начала доставать оттуда вещи одну за другой. — Должно быть, он на самом дне.

Адриан сел и быстрым движением дотянулся до кучки одежды, образовавшейся рядом с ней. Его пальцы сомкнулись на чем-то мягком, и он высоко поднял свою добычу.

— А вот это называют ночной рубашкой, — поддразнил он, лукаво улыбаясь. — Сегодня утром я заметил, какая на тебе была толстая ночная рубашка.

Розали попыталась отнять ее, но он отвел руку.

— Это очень хитрая конструкция! Суть заключается не в том, что она демонстрирует, а в том, что приоткрывает. — Он пропустил прозрачную ткань между пальцами и вызывающе посмотрел на нее. — Сегодня утром я понял, насколько эти рубашки… сильнодействующие. — Дразня Розали, он высоко поднял рубашку одной рукой, а другой мешал ей дотянуться до нее. — Даже пейзаж сквозь нее кажется привлекательнее. Окрашен в розовые тона.

Он наконец отпустил рубашку, и она горкой, легкой как паутинка, упала на землю. Розали поспешно схватила ее, сунула обратно в рюкзак.

— В любом случае, — задумчиво протянул он, — не вижу особого смысла в том, чтобы носить такое соблазнительное белье, если спишь одна.

Розали отвела глаза, не желая видеть циничного выражения его лица. Она поняла, на что он намекает, и не хотела отвечать на его язвительное замечание. Они доели бутерброды, упаковали коробки, термос и растянулись рядышком на траве; Адриан молчал, так что Розали даже подумала, что он уснул.

В мирной тишине его следующие слова раскатились как гром среди ясного неба.

— Так, значит, Уоллес Мэйсон наконец получил то, чего добивался?

Она резко села:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что он все-таки добился от тебя того, чего хотел.