Недоступный

– Я был счастлив. Когда я встретился с тобой, то был поражён и унижен. Ты меня легко и просто поставила в угол и наказала. Именно так я себя и чувствовал. Снова наказанным за непослушание, как и раньше. Эдди давил на меня, отыскав все мои слабые стороны и ударив по ним. Я очень долго гонялся за любовью, но она постоянно ускользала из моих рук. Я всю жизнь старался быть лучше Эдди, не понимая, почему мои родители уделяют ему такое огромное внимание. И вот я, наконец-то, тоже стал центром вселенной, но для других людей. Для тебя. Для твоего дедушки. Для твоей семьи. Я окунулся в нормальные житейские проблемы. Мне плевать, что сначала меня не приняли, ведь это понятно, я был чужим. Но потом я так много узнал. Я увидел настоящую любовь и то, как должны относиться друг к другу люди. Меня слушали, со мной говорили потому, что были интересны мои мысли, а не потому, что я богат и могу что-то им дать. И ты… ты подарила мне тепло бескорыстно. Я не знал такого раньше. – Кент дотрагивается пальцами до моего лица, слабо улыбаясь.

– Я так долго искал его. Меня злило, что я не умею быть таким же и хотел ответить, стараясь дать то, что подсказывало мне сердце. Я был собой. Тем человеком, которого столько лет сам презирал из-за слабости быть нужным кому-то. Я солгал. В тот день, когда приехал Хэйли, я готов был убить за тебя и не позволить никому тебя забрать, а потом в моей голове что-то щёлкнуло, и я вспомнил твои слова. О том, что я всё разрушаю, просто прихожу и ломаю. И вот твою семью чуть не сломал. Я был лишним, ведь ты принадлежала им. А я? Кто я такой, чтобы причинять всем боль? Я никто. Я лишь временное и лживое обстоятельство. И я ушёл, чтобы у тебя осталась семья, которой у меня не было. Я хотел, чтобы тебя любили, потому что сам не умею. Меня не научили ничему, кроме борьбы и смертельной схватки до последнего…

– Кент, – шепчу, накрывая его руку своей.

– Я вернулся в Чикаго, и в груди была такая злость на брата. Я винил Эдди в том, что именно из-за него увидел хорошее и захотел большего, но места мне в этом хорошем не было. Ты была права, нет мне нигде места. И это убивало. Медленно и ничтожно. Меня убивало всё вокруг. Я хотел мстить за ту боль, которая жила внутри. И я выместил всё на Эдди. Я не знал, что у него врождённая анемия. Мне никто об этом не говорил. Никогда. Они просто отмахивались от меня, а я копил ненависть. И я высказал всё своим родителям, завидуя тому, что никто мне не дал шанса быть другим. Меня заставили выбрать одиночество, ведь в нём никто не причинит боль снова. Никто не отвергнет, никто не отвернётся, никто не уйдёт от меня. Это не вы вычеркнули меня из своих жизней, а я сам вычеркнул себя отовсюду из-за боязни чувствовать и потерять дорогих мне людей. Лучше уйти первым, чем смотреть, как уходишь ты. И вот я вижу тебя в больнице, выталкивающей меня за дверь палаты Эдди, понимая, что во всём виноват сам, но хотел лучшего для тебя. Твоя семья тебе важнее, чем я. И ты ошибаешься, считая, что я желаю нести боль. Не тебе. Тебе никогда, Дженна. Лучше себе, но не тебе. Прости меня, птица, ведь моё окно до сих пор открыто, а ты не прилетаешь ко мне. Я жду. Жду и жду, теряя какую-то надежду на тепло. Всё внутри гниёт без тебя, и я… прости меня. Я не знаю…

И мне достаточно этих слов. Достаточно раскаяния, произнесённого низким, надрывным голосом. Мне этого достаточно, чтобы перебить его дальнейшие признания своими губами. Привставая на носочки, обнимая его за шею, вжимаю свои губы в его, ощущая знакомое тепло во всём теле.

– Дженна. – Кент отодвигается немного, проводя ладонями по моим волосам.

– Ты мне нужен. Очень нужен. Не уходи, я не могу тебя потерять снова. Не сегодня. Просто будь со мной, как тогда. Будь моим хотя бы на эту ночь, – шепчу, покрывая поцелуями его лицо. Мне так необходимо его тепло. Я хочу ощутить под руками его кожу и наслаждаться ей. Я хочу отдаться чувствам и целовать его бесконечно долго.

– Я буду рядом. Обещаю. Как и ты обещала мне научить меня любить тебя. Научи снова.

Моё сердце, полное горя и темноты, просыпается, реагируя на этот нежный голос. Наши взгляды пересекаются, и нет никаких вопросов. Ничего нет между нами, кроме той самой искры страсти.

Мои пальцы снова привыкают к нему. Они скользят по лацканам его пиджака и забираются под него. Кент дёргает плечами, и пиджак падает позади него. Его ладонь нежно проходит по моей щеке, и я поднимаю голову, медленно расстёгивая пуговицы на его рубашке. Но неожиданно я замираю, смотря в его глаза, наполненные теплом летнего бриза, и хватаюсь за рубашку, резко дёргая к себе. Раскрываю губы, и Кент впивается в них, запуская руку в мои волосы. Он жадно целует, посасывая мой язык и вырывая стон из глубин тела.