Недоступный

– Да, отказываемся. Какая разница, что за награда. Мы отлично провели время, я увидел непередаваемые пейзажи и первый раз в жизни выспался. Так что я уже получил своё. – Кент так красноречиво смотрит на меня, что я заливаюсь краской. Осталось ещё плакат написать о том, что у нас был секс. Молодец.

– Тем более, награда в виде этой женщины меня устраивает намного больше, чем всё остальное. Показывайте, чем я могу вам помочь. – Кент быстро целует меня в губы и, отпуская мою руку, сбегает вниз по ступенькам.

Все в тишине наблюдают за тем, как мужчины передают Кенту мебель, и он выходит из дома под разговоры с мужчинами.

– Видимо, только один усвоил урок. – Вздрагиваю от голоса мамы за спиной.

– Что за урок? – изумляюсь я.

– Хороший мужчина. Стоящий. – Пропуская мой вопрос мимо ушей, мама спускается, а я за ней.

– Игра была только для вас, Дженна, – усмехается Коко, вытирая мокрые руки о передник.

– Что? Дедушка, но…

– Вам она была нужна. И Кент правильно сказал, после неё вы обрели намного больше, чем могли увидеть. Я рад за тебя, Дженна. Немного отдохну перед костром. – Дедушка целует меня в щёку, а я потерянно смотрю на свою семью.

– Нам всем нашли работу, а вам дали время развлечься. Он хорош? – интересуется Иоки.

– Прекрати. Угомони свои гормоны. Иди в кухню, нужно всё подготовить для жарки мяса, – мама, смеясь, журит сестру.

– Что за чёрт? – шепчу я.

– Имя ему Кент Мёрфи. И нет, Дженна, мне он не нравится, – говорит папа, проходя мимо меня.

– Он мне нравится. А тебе не должен, понятно? – огрызаюсь я.

– Ты ещё мала, чтобы видеть настоящее составляющее в мужчинах. И ты вспомнишь мои слова, но жизнь твоя, делай в ней свои ошибки, – фыркает папа, хватая стопку пледов.

– Канги! – предостерегающе кричит мама.

– Мне скоро тридцать, напомню тебе. Даже не думай о том, чтобы обидеть Кента, тогда я тебя возненавижу. Клянусь, папа, если заберёшь его у меня, то заберёшь у меня больше, чем думаешь, – грожусь и, разворачиваясь, иду в кухню.

Мне неприятно, что отец до сих пор так относится к Кенту, а тот ведь был милым, простил их за то, что они его поранили. Почему? Я не понимаю.

– Не принимай близко к сердцу его слова, доченька. Он старый и ревнивый. – Мама потирает мои плечи, и я грустно вздыхаю.

– За что он так с ним?

– Может быть, завидует, как Кент умеет варить кофе. – Коко прыскает от смеха.

– Или потому что он красив, и достаточно молод, а наш папа уже сдаёт позиции, – поддакивает Иоки.

– Или потому что кое-кто получил массу удовольствия от этого «кофе». Сливки шли в комплекте. – Женщины от слов Кэи громко смеются, а я закатываю глаза.

– Не вашего ума дело, – бурчу и, хватая картошку, ставлю её ближе к раковине.

Такое чувство, что ни у кого здесь секса не бывает, раз они настолько зациклены на гениталиях Кента. Жутко раздражает и обижает отношение отца к Кенту. Надеюсь, что в оставшиеся дни папа сможет увидеть, что Кент замечательный. Пусть у него есть куча минусов, но они не делают его хуже. Они делают его настоящим, а не отъявленным лгуном, каким был Хэйли.

Мою картошку и складываю её на полотенца, чтобы затем завернуть её в фольгу и запечь на углях. Позади меня все обсуждают предстоящий вечер, вокруг носятся дети и хватают с подносов то овощи, то фрукты, получая нагоняи от родителей. И я понимаю, что мне хорошо со своей семьёй, но ещё лучше с Кентом. Мне хочется уйти и снова провести с ним время, возможно, поговорить, узнать больше о его детстве, влюбиться в него глубже и показать ему своё сердце. Мне жаль тратить время на чёртову картошку, когда внутри столько чувств и эмоций, а некомфортное тянущее давление внизу живота напоминает о сладких моментах, случившихся несколько часов назад.

– Всё, я помыла картошку. Что дальше? – Вытирая руки, поворачиваюсь и замечаю, что очень тихо. Ну как тихо, детей слышу, а вот женщин… они все столпились у окна в столовой и о чём-то шепчутся.

Направляюсь туда и пытаюсь понять, что за окном такого интересного, раз они все затихли.

– На что вы смотрите?

– Боже, ты напугала! – Коко подпрыгивает на месте, а мама резко задёргивает занавеску.

– Ни на что. Так… небо красивое было. – Иоки опускает взгляд и сразу начинает гладить свой живот. Она нервничает.

– Что там снова случилось? Они опять Кента поранили? Они…

– Нет, с Кентом всё в порядке. Мы… проверяли, как у мужчин дела. Но Кент в полном порядке, – заверяет меня мама.

– Он в шикарном порядке…

– Какие руки…

– Тихо, – прерывает их мама.

– Отойдите, я тоже посмотрю.

– Тебе туда не нужно. Ты уже помыла картошку? Она должна высохнуть, а потом её нужно натереть специями и солью. – Мама хватает меня за плечи, не позволяя подойти к окну.

– Да, помыла. Отпусти меня. Что вы скрываете? – Возмущённо дёргаю плечами и расталкиваю женщин.

– Ну, всё, сейчас нам влетит, – бормочет Иоки.

Резко отодвигаю занавеску, и мои брови ползут вверх. Смотрю на то, как Кент размахивается и ударяет топором по бревну, раскалывая его на два куска. Ачэк хватает один их них и ставит обратно, помогая Кенту превращать дерево в щепки. Он снял свою рубашку, оставшись в хлопковой футболке.