Недоступный

– Вы что, пялились на моего мужчину? – недоумённо спрашиваю их.

– Какой абсурд, Дженна!

– Нет, что ты.

– Небо, глянь, какое красивое.

– Да.

– Кэя!

– А что? Ну, правда, мой муж с годами перестал за собой следить. Я каждый день напоминаю ему о дезодоранте, а Кент, как будто с обложки женского журнала сошёл. Могу же я насладиться красивым видом хоть раз в жизни. У Хэйли не на что было посмотреть. Кожа да кости. А Кент настоящий бык, а их я вижу только на пастбищах. – сестра обиженно выпячивает губы.

– Серьёзно? Вот вы… извращенки! Мама! – Смеясь, смотрю на маму, пожимающую плечами.

– А я видела его в одном полотенце, и там есть на что поглядеть. Ха, – выпаливает мама и сразу же краснеет.

– Боже мой, тётя!

– Сами хороши. Вам надо взяться за своих мужчин, и пусть Кент будет им примером их. Одобряю, доченька, замечательный экземпляр. А теперь все за дело. – Мама направляется обратно под громкий смех сестёр.

– Чертовски сексуальный мужчина, – кивает Коко.

– В постели огонь, да? – живо интересуется Иоки.

– Хватит. Правда, успокойтесь. У вас повышен тестостерон. Направьте его в нужное русло. – Качая головой, смеюсь и разворачиваюсь обратно к окну. Улыбаясь, смотрю, как Кент смеётся над словами Ачэка, и его мышцы при ударе натягивают футболку.

– Так как в постели? – Вздрагиваю от повторного вопроса Иоки.

– А как в постели Лони?

– Не скажу.

– Вот и в мою не лезь.

Поправляю занавеску и возвращаюсь в кухню. Мне поручают нарезать лук, и я кривлюсь. Но мама взглядом приказывает резать. Замечательно, у меня потом руки им вонять будут, и отмыть эту вонь можно лишь лимоном, а он вряд ли останется. Фу.

Мама тихо напевает семейную песню о том, как один путник увидел свет. Кэя подхватывает, а за ней и все остальные. Это нормально для них, но я уже отвыкла. Они каждый вечер собираются семьями, вместе ужинают и общаются, а я отдалилась. Большой город накладывает свой отпечаток. Песня становится громче, Иоки пихает меня бедром, заставляя подпевать ей. А у меня в глазах слёзы. Чёртовы слёзы от лука, и я ни черта не вижу. Моргая, забываю о песне, и слёзы капают из глаз. Опускаю нож и отхожу, чтобы промыть глаза и руки. Но их так дерёт. Ненавижу резать лук. Ненавижу…

– Дженна!

Испуганно вздрагиваю и пытаюсь сконцентрировать взгляд, но глаза всё равно слезятся. Неожиданно я оказываюсь в знакомом тепле и чувствую аромат Кента.

– Кто тебя обидел? – Он приподнимает за подбородок моё лицо, озабоченно осматривая его. Стирает слёзы на щеках, и в его глазах вскипает злость.

– Я…

– Кто тебя обидел, я спрашиваю? Ты почему плачешь? – рычит он, и его взгляд устремляется на женщин, озадаченно смотрящих на нас.

– Почему она плачет? Неужели, нельзя оставить её в покое и, хотя бы день, не третировать? Вы же семья. Вы же должны заботиться друг о друге и о ней. Вы…

– Кент. – Кладу ладонь на его руку, но остановить его просто невозможно. Он так разозлился.

– Вам нравится, когда она плачет? Мне нет. И мне плевать, что вы её родственники. Если вы хотите что-то сказать мне в лицо, то говорите, но не смейте высказывать это ей. – Кент прижимает меня к себе и целует в макушку.

– Это он с луком разговаривает или с нами? – шепчет Кэя Коко.

– С нами.

– Кент, я плачу от лука. Я всегда от него реву. Это… боже мой. – Видимо, нервы сдают, и я хохочу, цепляясь за его футболку.

– Если он так защищает её от лука, то можно быть спокойными за Дженну, – хихикает Иоки.

– Это лук? Ты резала лук и плакала от него? – тихо спрашивает Кент. Смеясь, киваю ему.

– Господи, простите. Я не знал! Пришёл за пивом для парней и увидел… простите, я не хотел вас обидеть.

– Всё в порядке, Кент. Это было очень… хм, оригинально. – Мама улыбается ему.

– Могла и сказать, – возмущается он и смотрит на меня.

– Ты не дал. Ты, как бык, начал сметать всё на своём пути, признаюсь, это было очень сексуально, – шепчу я, прочищая горло.

– То есть когда я выгляжу идиотом это сексуально? Странные у тебя фантазии, Дженна. И мне они…

– Нет. Ты был очень заботливым и готов был убить всех из-за того, что я плачу. Именно это сексуально. Ты не выглядел идиотом, – шёпотом убеждаю его.

– И надень рубашку. Они на тебя пялятся, – добавляю я.

– Жарко…

– Надень, иначе я тоже разденусь, – грожусь.

– Окей, не ругайся. Где пиво?

– В центральном холодильнике. Бери сразу две упаковки, они уйдут быстро.

– Не режь больше лук. – Кент целует меня и направляется к холодильнику.

С улыбкой наблюдаю, как он достаёт пиво и проходит мимо меня. Успеваю шлёпнуть его по ягодице.

– Рубашка!

– Что за привычка трогать мою задницу, Дженна? Я тоже буду трогать твою!

– Буду ждать с нетерпением, – улыбаясь, отвечаю я.

Кент качает головой, пытаясь спрятать улыбку, и, обходя женщин, покидает кухню. Они все смотрят на меня.

– Что? – Всплёскиваю руками и беру нож в руку.

– Вы такие милые, – говорит Кэя.

– Как молодожёны, – добавляет Коко.

– И она явно в него влюблена, – вставляет Иоки.

– Да, ну и что? Вы разве не были влюблены в своих будущих мужей? – спрашиваю я.

– Сколько вы вместе, Дженна? Месяц? Два? И ты уже так открыто показываешь ему, что готова ноги вылизывать, – кривится Иоки.