Недотепа

Но к могучему рыцарю, сопровождающему двух подростков и ребенка, никто, конечно, приблизиться не посмел. Они дошли до домика Щавеля без всяких приключений. В окнах горел свет и доносилась негромкая игра на лютне. В саду фланировал летучий огонек.

— О… — с ноткой зависти сказал Паклус. — У Радиона гости… Что ж, идите, а я подожду, пока за вами закроется дверь, и продолжу свой путь…

— Куда вы пойдете, сэр рыцарь? — сочувственно спросил Иен.

— Мало ли в Дилоне постоялых дворов? — Рыцарь пожал плечами.

— Нет-нет, так не годится! — Иен схватил рыцаря за руку. — Пойдемте! Щавель же ваш друг, неужели он не приютит вас на ночь?

Трикс с сомнением подумал, что Иен раскомандовался зря. Конечно, Щавель с Паклусом друзья, но не Иену, который сам при Щавеле был на птичьих правах, приглашать его в дом!

— А ты как считаешь? — с надеждой спросил Паклус Трикса.

— Он обидится, если вы не зайдете! — пылко сказал Трикс.

Сторожевой огонек бдительно облетел вокруг них, но останавливать не стал. Трикс подошел к двери и постучал. Внутри продолжала звенеть лютня и чей-то приятный голос что-то негромко напевал. Трикс толкнул дверь, и она открылась.

Взору их предстало зрелище сколь удивительное, столь и неловкое.

Сразу же за дверями, в прихожей, стоял пожилой человек, судя по лицу — простолюдин, судя по роскошной одежде — богатей, не то купец, не то видный мастер одной из гильдий. Под мышкой он держал небольшой сундучок. Чуть дальше сидела на стуле старуха со вздорным лицом, крепко сжимая в руках парчовый кошель. За спиной старухи стоял немолодой лакей. И купец, и старуха бросали друг на друга неприязненные взгляды. У самого входа в большую залу стоял напряженный юноша изящной наружности, в кружевной батистовой рубахе и штанах с отворотами. У молодого человека тоже был в руках пакет.

— Куда без очереди-то? — возмутился простолюдин, когда Трикс начал протискиваться мимо него. — Я, почитай, с обеда жду!

Из кармана Трикса выпорхнула Аннет и гневно пропищала:

— Смерд! На колени, или обратишься в гнилую корягу! Перед тобой — ученик Радиона Щавеля, великий маг Трикс Солье!

— Так бы и сказали сразу, что маг, — без особого испуга произнес простолюдин. — Проходите, ваше право… А пугать честного краснодеревщика не надо! Наша гильдия в городе видная, без нас благородным господам ни колыбели для младенца, ни стола для еды, ни домовины для упокоения!

Старуха ничего не сказала, лишь вперила в Трикса такой недовольный взгляд, что мальчик не выдержал и отвернулся. Сопровождаемый своим эскортом, он прошел в залу, где обнаружил еще ряд совершенно непохожих друг на друга горожан:

смуглого парня с бегающими глазками, прячущего что-то за пазухой,

жмущуюся к матери молодую девицу с зареванными виноватыми глазами,

хмурого стражника, бросающего на смуглого парня подозрительные взгляды,

моложавого музыканта, довольно приятно наигрывающего на лютне и напевающего старинную балладу,

древнего старика, вокруг которого стояли три здоровых мужика, судя по поразительному общему сходству — братья-близнецы.

— Э-э… — протянул Паклус, оглядываясь. — А Радик-то наш решил поработать… на благо города Дилона…

В этот момент дверь кабинета открылась и оттуда вышел взволнованный, раскрасневшийся мужчина средних лет. Следом за ним показался Щавель со словами:

— …вы убедитесь, что эффект долгосрочный, в отличие от корня мырдовника и мускусных притираний… Следующий!

Тут он увидел Трикса — и на лице его отразилась искренняя радость.

— Ты вернулся! О! И Паклус!

Маг и рыцарь обнялись, Трикс заслужил одобрительное похлопывание по плечу, Аннет получила кивок, Иен и Халанбери удостоились беглого взгляда.

— На сегодня прием окончен! — торжественно объявил Щавель. — Вернулся мой ученик, которого я посылал… э… в Серые Горы за могучими эликсирами. Завтра, приходите завтра!

Люди безропотно потянулись к выходу, недовольно поглядывая на Трикса. Из прихожей попытался было высунуться краснодеревщик, но Щавель так на него зыркнул, что и он смолчал.

Только старик с тремя сыновьями остался сидеть.

— Дедушка! Ау, дедушка! — громко произнес Щавель. — Завтра прием, идите домой почивать, пожалуйста!

— Не глухой! — скрипуче ответил дедушка. — Нельзя мне домой, чародей. Помру ведь.

— Да ты еще крепок, ты еще покоптишь небо, — попытался успокоить его волшебник. — Завтра приходи!

— Помру ночью, коли не примешь, — упрямо ответил дед. — Эти меня и изведут. — Он сурово посмотрел на сыновей. — Они уже намаялись ждать, кого наследником назову. Сговорятся ночью, да и придавят подушкой!

— Папа, да что вы такое говорите! Вы же велели выкинуть все подушки! — возмутился один из сыновей.

— Потому и жив! Не подушкой придавят, так в вино цикуты намешают, знаю я их, неслухов!

Три сына задумчиво и как-то заинтересованно переглянулись.

— Ладно, — сдался Щавель. — Из уважения к сединам… Чего тебе надобно, старче?

Дедок откашлялся и сказал: