Недотепа

— Аннет, ты лучшая на свете фея, — сказал Трикс. — Я сам тебя призвал. И я счастлив, что ты так меня любишь и так обо мне заботишься.

— Но… — печально сказала фея.

— Но, — согласился Трикс. — Но ты — фея. Маленькое чудесное создание из света, магии и цветочной пыльцы.

— Вдруг я все-таки сумею подрасти? — спросила фея. — Стану с тебя ростом…

— Аннет, дело не в этом, — сказал Трикс. — Совсем не в этом. Ты — фея. Ты волшебное существо. А я — человек.

— Раз волшебная, то, значит, хуже? — прошептала фея.

— Нет, вовсе не хуже. — Трикс вздохнул. — Ну как бы объяснить… Вот окажись я на необитаемом острове с девочкой-гномом…

Аннет вскинула голову и глаза ее радостно заблестели.

— Нет, нет, неудачный пример! — вспомнив Паклуса, воскликнул Трикс. — Гномы, эльфы — они все-таки тоже как люди. Только немного другие. А вот минотавры, сфинксы, грифоны, феи, домовые…

— Мы ведь тоже живые, — сказала Аннет. — Только по-другому. Но мы же думаем, мечтаем. Нам бывает страшно, бывает весело. Мы бываем хорошие, бываем плохие…

— Но вы — волшебные. Феи и люди могут дружить. Могут любить друг друга. Но… не так, как человеческие мальчик и девочка.

— Я знаю, — сказала Аннет. Она слезла с пузырька из-под душистой воды, села на старую курительную трубку Щавеля. — Я все прекрасно понимаю. Но ты меня такой создал, Трикс. Ты же не уточнял, как именно я должна тебя любить. Сказал бы: «Люби меня как сестра». Или: «Люби меня как верный пес». Мне было бы легче.

— Извини, — сказал Трикс. — Я не подумал. Я такой… неопытный маг.

Аннет молчала, глядя мимо Трикса. Пробормотала:

— Я надеялась, что очень быстро развеюсь. Через день-два… с нами, цветочными феями, это запросто случается… Но ты меня как-то удачно создал. Я, наверное, буду жить много месяцев. Или много лет.

Трикс смолчал — за это извиняться было глупо.

— Надо как-то приспосабливаться, — вздохнула Аннет. — Скажи, ты ее сильно любишь, эту Тиану?

— Я не знаю, — сказал Трикс и у него часто заколотилось сердце. — Я… ни в кого еще не влюблялся.

Аннет вздохнула и вытерла глаза ладошкой.

— Значит, любишь, — сказала она. — Раз говоришь «не знаю», значит — любишь.

Некоторое время они молчали.

— Хочешь, я тебя переколдую? — спросил Трикс. — Ну, чтобы ты меня не любила…

— Нет! — Аннет вспорхнула в воздух. — И думать не смей! Во-первых, я тогда захочу тебе отомстить и начну делать всякие гадости! А во-вторых… а во-вторых, не смей. Не хочу я переколдовываться.

Они снова замолчали.

— Трикс и Тиана, — мрачно сказала Аннет. — Трикс и Аннет… Трикс и Тиана… Трикс и Аннет… Трикс и Аннет на самом деле не очень-то хорошо звучит. Похоже на название какой-то болезни.

Трикс хмыкнул.

— А Трикс и Тиана — как название какой-нибудь жаркой южной страны, где все бегают с копьями и без штанов! — мстительно добавила Аннет.

Трикс промолчал.

— Значит, так, — печально сказала Аннет. — Раз ты ее так любишь, то мне тоже придется ее полюбить. И даже о ней заботиться, — добавила она с отвращением. — Что ж делать… Но запомни, брать с собой книжку в постель ты не будешь!

— Не буду, — согласился Трикс.

— Если захочешь поцеловать ее в обложку — не чаще раза в сутки и под моим присмотром!

— А можно гладить ее по переплету?

Аннет подумала:

— Наверное, можно. Только не по корешку. И не по форзацам.

— Читать можно?

— Последнюю страницу, — кивнула фея. — Считай это добрым советом.

Трикс кивнул.

— Ну что ж, — нарочито бодро сказала фея, — закроем эту тему. Мы с тобой друзья… на всю жизнь. Любите друг друга… я благословляю.

— Я же не знаю, может, Тиана меня ничуточки не любит…

— Не настолько же она глупа! — вспыхнула фея. — Иди умывайся. Щавель вообще сегодня не ложился, он уже растолкал Иена и тот готовит завтрак. Иди. Мы больше не станем возвращаться к этой теме… Если хочешь… Я даже могу сшить мешочек для этой… книжки. Чтобы ты не мусолил ее за пазухой, а носил ее на шее… — Аннет помолчала и ядовито добавила: — Привыкал!

— А из чего мешочек? — спросил Трикс.

— Я сошью его из лепестков роз, нитью мне послужит солнечный лучик, а иглой — перо феникса, — сладким голосом пообещала Аннет. — Да из чего найду, из того и сошью, дурачок! Поройся в шкафах у Щавеля, твой учитель так запаслив, что у него наверняка найдется лоскуток шелка… или какая-нибудь старая дерюга.

Трикс с благодарностью кивнул.

* * *

Как оказалось, маги переносят ночные посиделки гораздо лучше рыцарей. Радион Щавель был бодр и весел, восседал в кресле и ободрительными выкриками помогал Иену на кухне готовить ужин.

В то же время сэр Паклус мирно похрапывал на полу, укутавшись старой конской попоной. Под утро, когда рыцарь уже не держался на ногах, он попытался содрать со стены древний гобелен, изображающий восход солнца, и завернуться в него, но был остановлен хозяином дома и уложен на пованивающую лошадиным потом попону.