Недра России. Власть, нефть и культура после социализма

Потому я также уделяю внимание работе, проводимой в социокультурной сфере в целях проектирования и укрепления связей государства и корпорации, – тому, что Тимоти Митчелл называет «могущественным, почти сверхъестественным эффектом действий, заставляющих поверить, будто такие структуры существуют» [Mitchell 1999: 89], – а кроме того, исследую значение этих связей в процессе преобразования Пермского края. Пермский край 1990-х и 2000-х годов – это среда, пригодная для понимания процессов абстракции, ключевых для создания как «эффекта воображаемого государства» [Abrams 1988; Coronil 1997], так и «эффекта воображаемой корпорации» [Shever 2012: 197–199]. Действительно, условия постсоветского Пермского края, в котором одновременно проходили важнейшие процессы формирования как государственности, так и корпораций, обусловили исключительно тесное взаимодействие между региональными филиалами корпораций и региональными подразделениями российского государственного аппарата в планировании совместных действий, решений и влияния.

Этнографические методы в исследовании мировой нефтяной промышленности широко используются для помещения организационно-правовых форм в исторический контекст и отслеживания их изменений[16]. Проведенное Сюзанной Сойер [Sawyer 2006; Sawyer 2012] исследование попыток коренных эквадорцев возбудить дело против компании «Chevron» в суде США показывает, что группы юристов нефтяной компании использовали концепции корпоративной личности и ограниченной ответственности, основанные на полуторавековой истории американского права, чтобы попытаться оградить «Chevron» от предъявленных ей претензий. Удивительно, что подобные представления о корпорации как о личности – например, коренные эквадорцы утверждали, что компания «Chevron» должна нести ответственность, поскольку так поступил бы истинный патрон, – истцы использовали в качестве доводов в суде. Элана Шевер также рассматривает в рамках проведенного ею исследования гендерных аспектов деятельности по развитию и планированию, которую «Shell» вела в Аргентине, длинную родословную корпоративной личности на Западе – от коллективной личности в римском праве до английской концепции «двух тел короля». Шевер сумела показать, что эти концепции, передававшиеся от эпохи к эпохе, отразили даже «повседневную практику определения обязанностей, ответственности и сфер полномочий» [Shever 2010: 30] в Аргентине. На самом деле само представление о современной капиталистической корпорации, в том числе такие ключевые понятия, как трасты, дочерние компании и вертикальная интеграция, развивалось вместе со «Standard Oil» Рокфеллера, как еще в конце XIX века показала в серии репортажей журналистка Ида Тарбелл [Tarbell 1904] и как описано в «Добыче» Дэниела Ергина [Ергин 1999], наиболее актуальном и значительном исследовании.

Становление корпоративной формы собственности в случае с пермским «ЛУКОЙЛом» мало похоже на западные юридические и деловые практики, распространяемые по всему миру международными нефтяными компаниями с евро-американскими корнями, и в значительной степени продолжает в 1990-х годах пути развития советских социалистических государственных предприятий. Следует отметить, что «ЛУКОЙЛ» и другие российские нефтяные компании прилагали немалые усилия, чтобы сравняться со своими западными аналогами и зарекомендовать себя как целиком и полностью международные предприятия – как в отношении юридической и корпоративной структуры, так и во всем остальном. Мировые стандарты отчетности и прочие регламенты предъявляют к выходящим на западные рынки капитала серьезные требования. Западные нефтяные компании также активно ищут партнеров и вкладывают деньги в совместные предприятия на территории бывшего советского мира, стремясь попутно насадить в России предпочтительные для них корпоративные формы и действуя, в широком смысле, так же, как и в любой другой части света. Другими словами, на постсоветском пространстве есть где развернуть исследование способов, при помощи которых мировая нефтяная индустрия стремится – и зачастую успешно – стать «модульной» [Appel 2012а], то есть полностью самодостаточной и не зависящей от социокультурного контекста, в котором находится.