Неестественный отбор. Генная инженерия и человек будущего

Сама мысль, что можно отбраковать ребенка из-за рыжих волос, абсурдна. Но где проходит этическая граница? И кто должен делать выбор?

Кроме того, если генетическая модификация и редактирование генов станет для будущих поколений общедоступной нормой – вроде выбора сильной школы и прочих действий, с помощью которых родители сегодня обеспечивают ребенку хороший старт, – возникнет главный экзистенциальный риск. Он касается не только ошибок или непредвиденных побочных эффектов. Наибольшая опасность заключается в том, что мы лишаем себя позитивных генетических сюрпризов. Перестраховываясь и выбирая только благоприятные варианты генома, мы прекращаем изменяться и развиваться – и мы никогда больше случайно не обзаведемся новыми положительными качествами. Вероятно, нам удастся избежать многих заболеваний, смертей и мучений, но при этом мы отбракуем детей, которые могли бы изменить мир, потому что у них была предрасположенность к онкологическим заболеваниям. В таком мире никогда больше не родятся ни Стивен Хокинг, ни Ада Лавлейс[186].

В то же время благодаря генетике мы можем получить фантастические возможности как для лечения и профилактики болезней, так для и нашего самосовершенствования – и глупо от них отказываться. Родись я позже, я бы могла сохранить веснушки, но получить защиту от солнца или, почему бы нет, красивую зеленоватую кожу, которая гармонировала бы с рыжими волосами и была способна к фотосинтезу. По крайней мере один взмах генетических ножниц я бы точно одобрила: мне бы очень хотелось избавиться от необходимости носить очки. И, несмотря на то что многое в грядущем генетическом мире выглядит отталкивающим, мне очень хочется увидеть это удивительное будущее. Во всем мире многие интеллектуалы, среди которых Стив Джобс и Юваль Ной Харари, говорят, что мы живем в век биологии. В XX веке произошла революция физики: от электричества и двигателя внутреннего сгорания до ядерного оружия и полетов в космос. В новом столетии столь же стремительную революцию обеспечат биология и генетика[187]. У нас уже есть набор первых грубых инструментов для перестройки наших генов. CRISPR можно, пожалуй, сравнить с бронзовым топором, который пришел на смену прежним каменным орудиям. Однако надо помнить, что, хотя у нас и есть теперь этот чудо-инструмент, мы только начинаем понимать принципы работы нашего генома. Мы обзавелись новым отличным молотком, но это отнюдь не значит, что решить все проблемы можно исключительно забиванием гвоздей.

Знания о генах и генетике накапливались почти одновременно с развитием и проникновением в нашу жизнь компьютеров и интернета. И эта параллель сыграла большую роль в формировании нашего отношения к собственному телу. Мы говорим о генетическом коде и о программировании клеток для новых целей. Биохакеры тоже во многом черпают вдохновение у компьютерных взломщиков и утверждают, что генные технологии вызовут революцию того же типа. В этих словах скрыто новое видение нашего тела: человек как код, который легко перепрограммировать, или человек как комплект заменяемых частей, которые можно постоянно оптимизировать, заменяя устаревающие версии на новые.

Мечта об оптимизации человека опасна. Относясь к себе как к машине, человек действительно рискует сократить себя до машины, до лишенного сложности набора легко определяемых компонентов, в котором понятна малейшая деталь, потому что она запроектирована и сконструирована инженером. Нет ничего неизвестного, неожиданного, все загадки отгаданы. Но наш геном – спутанный клубок, и мы только начали дергать за нити. Воспринимая себя как машину, а не как животное, человек рискует пропустить предстоящее увлекательное путешествие, свернуть не туда. В нашем фокусе – колесики и винтики, тогда как мы могли бы исследовать таинство[188].

Наши представления о генах, их действии и влиянии на прочие явления биологии по-прежнему крайне ограничены и напоминают первые наброски карты мира, сделанные в Европе в XVI веке после возвращения из Америки Колумба.

Именно поэтому «путешествие» представляется мне более точным сравнением, чем «компьютерный код». Компьютер – это сконструированный нами аппарат, нечто понятное и изученное до последней детали. В биологии же все иначе, несмотря на то, что язык внутри молекулы ДНК действительно напоминает программный код.

Мы по-прежнему очень мало знаем о том, что происходит в наших клетках и какими на деле окажутся эффекты от манипуляций с генами. Разумеется, это не аргумент в пользу прекращения усилий – наоборот. Но повод действовать осторожно и мягко есть, потому что нам многому еще предстоит научиться. И мы обманем себя, если скажем, что уже освоили эту систему. Мы находимся только в самом начале головокружительного приключения[189].

Примечания

Здесь вы найдете список источников, которыми я пользовалась, книг на затронутые темы, а также некоторые более развернутые комментарии к основному тексту.

Предисловие. Слом эпохи Благодарности