Читаем Нефартовый полностью

Что же касается Романцева, то эстафету у руля «Спартака» тогда в итоге принял Георгий Ярцев, при котором команда осенью 96-го вернула себе утраченное чемпионство.

«Двужильный» Аленичев

Возвращаясь на один шаг назад из морозной Варшавы, напомню, что перед этим в ответном матче против англичан, разгромленных в ноябрьских «Лужниках» со счетом 3:0 и по ходу встречи устроивших драку между собой (!), хозяев вел вперед 23-летний Дмитрий Аленичев. В итоге он забил мяч и сделал две голевые передачи. А за три недели до этого там же в игре против норвежского «Русенборга», тоже закончившейся уверенной победой (4:1), на поле вышел 19-летний Егор Титов, дебютировавший на международной арене.

Думал ли я тогда, что эти ребята станут близкими друзьями «комментатора-динамовца»! А мой восторженный эпитет «двужильный Аленичев» уже образца 97-го года, когда все те же персонажи разыграли восхитительную победную комбинацию против «Алании» с завершающим ударом головой Титова, превратится в этакий пароль нашего дальнейшего общения. И что будет «совместный» чемпионат мира в Японии, куда я отправлюсь не только в качестве комментатора Первого канала, но и как пресс-атташе.

А потом и встреча с Димой год спустя в подтрибунном помещении стадиона Луи Второго в Монако, где аленичевский «Порту» бился за Суперкубок УЕФА с «Миланом»…

А с Егором будут репортажи с Евро-2004. И, мне кажется, мы с напарником говорили на одном языке. Даже когда во втором тайме матча Россия — Португалия у нас отключились наушники и комментаторы перестали слышать друг друга. Но, в отличие от футболистов, справились же! Титов тогда покинул меня еще до конца группового турнира, оставив добрую надпись на протоколе матча. Да, так предписывал контракт. Все, конечно же, можно было изменить, но Егор сам понял, что ему, действующему игроку, крайне сложно сохранять необходимую объективность при оценке своих товарищей на поле. Куда он к тому же готовился вернуться и в итоге вернулся. Так что победный, но уже, увы, никому не нужный матч с греками с рекордно быстрым голом Дмитрия Кириченко я комментировал в одиночку.

В жизни моих спартаковских друзей было много чего. И не только радужного. На дебютный матч сезона 2016/17 против тульского «Арсенала» я пришел с 12-летним сыном. Не предавая дорогое сердцу «Динамо», мы искренне радовались красивой и крупной победе хозяев великолепного стадиона-театра. Это было яркое начало победного для «Спартака» сезона. Увы, продолжившегося уже без Дмитрия и Егора.

То, что логичного объяснения некоторых явлений жизни у меня порой нет, я понял, когда попытался простыми словами обрисовать Мишке ситуацию с их тренерской отставкой…

Впрочем, в одной вещи, которую я тогда, путаясь в аргументации, сказал сыну, до сих пор уверен на сто процентов. Мои «двужильные» не сдадутся. Никогда!

Внештатник в Штатах

Но вернемся в Америку, где полгода спустя после жеребьевки состоялся первый для меня финальный турнир чемпионата мира-94. Расписание составили так, что комментаторы исколесили, а точнее, конечно же, «искрылили» Америку, летая через всю страну из Нью-Йорка в Лос-Анджелес.

Командировка оказалась восхитительной и с творческой, и с личной точки зрения.

Работая тогда в российско-американском хоккейном проекте «ЦСКА — Русские пингвины», я мог финансово позволить себе пригласить в Штаты мою семью. Юле было семь, Нине — пять, и два светловолосых ангела в сопровождении Оли предстали передо мной в пригороде Сан-Франциско. Наверно, вдохновив на работу, которая в итоге дала очень серьезный комментаторский старт.

Тот турнир был знаменателен щедростью выделяемого нам телевизионного времени. Так, даже после матча, проигранного команде Бразилии, не было проблем с возникшей паузой перед интервью главного тренера Павла Садырина, а потом и с хронометражем достаточно пространной беседы.

Тогда игры сборной России я еще не комментировал, а вот на разговор меня отрядили. Как сейчас, помню жару, белый шатер на территории стадиона, высокие стулья, багровое от яркого солнца лицо Павла Федоровича и попытку нашего очередного, но далеко не заурядного тренера объяснить очередную неудачу сборной. Задача на все времена!

Та командировка увенчалась первым в моей жизни комментарием финального матча чемпионата мира. 17 июля 1994 года. Моим творческим «крестным» тогда стал руководитель Спортивной дирекции Сергей Кононыхин, знаменитый специалист, арбитр и комментатор фигурного катания. Всегда буду благодарен Сергею Николаевичу не только за сам факт приглашения в Останкино, но и за комфортную обстановку для журналиста, в 37 лет начинающего свою телевизионную карьеру.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное