– Но ведь она решительно не годится в жены Рамзесу! Она не умеет ни охотиться, ни плавать, ни играть в
Когда мы вошли во двор, наставник окинул нас свирепым взглядом и Аша едва слышно прошептал:
– Готовься!
– Как это мило с вашей стороны, что вы вдвоем решили присоединиться к нам! – воскликнул Оба. Две сотни лиц повернулись в нашу сторону, и наставник огрел Ашу своей палкой. – Встать в строй! – Он попал юноше по задней части лодыжки, и мы во всю прыть бросились к остальным ученикам. – Или, по-вашему, Ра появляется на своей солнечной барке, только когда ему в голову приходит такая
Аша оглянулся на меня, когда, выстроившись в шеренгу, мы побрели вслед за наставником в святилище. На полу для нас были расстелены тряпичные циновки, мы заняли свои места и стали ждать жрецов. Я прошептала, обращаясь к Аше:
– Могу поспорить, Рамзес сидит сейчас в Зале для приемов и жалеет о том, что не может присоединиться к нам.
– Не знаю. Зато наставнику Оба до него не добраться.
Я прыснула со смеху в ту самую минуту, когда в класс вошли семеро жрецов, размахивая бронзовыми кадилами с благовониями, и затянули утренний гимн Амону:
–
–
Запах благовоний заполонил комнату, и один из учеников закашлялся. Наставник Оба резко развернулся, чтобы наградить его свирепым взором, и я, воспользовавшись моментом, ткнула Ашу локтем в бок, поджала губы, так что они превратились в тонкую злую линию, и скорчила гримасу, передразнивая разгневанного Оба. Кто-то из учеников громко рассмеялся, и наставник моментально обернулся.
– Аша и принцесса Нефертари! – рявкнул он.
Аша метнул на меня раздраженный взгляд, а я захихикала. Но когда мы оказались снаружи, я не стала предлагать ему сбегать наперегонки к школе писцов.
– Не понимаю, почему жрецы до сих пор не вышвырнули нас вон, – сказал он.
Я ответила ему широкой улыбкой:
– Потому что мы – члены царской фамилии.
– Это
– Ты хотел сказать, сын военачальника.
– И все равно я тебе не ровня. У меня нет ни покоев во дворце, ни служанки. Я должен быть осторожен.
– Зато мы повеселились, – заявила я.
– Немного, – признал он, когда мы подошли к невысокой белой стене, которой была обнесена царская
– Скорее всего, ассирийское письмо.
Он тяжело вздохнул:
– Еще одна жалоба на меня, и отец меня убьет.
– Садись на тростниковую циновку рядом со мной, и я стану писать большими буквами, чтобы тебе было видно, – предложила я.
В классах
– Полюбовались и довольно, – провозгласил Пазер. – Пора приниматься за дело. Сегодня мы будем переводить два письма императора хеттов фараону Сети. Как вам всем известно, хетты пишут клинописью, то есть в ассирийской манере, а это значит, что вам предстоит перевести и переписать каждое слово из клинообразных значков в иероглифы.