Нефертари. Царица-еретичка

– Всего несколько часов назад. Завтра я начинаю учиться на командира колесничих фараона.

Я возмущенно фыркнула:

– И ты ничего не сказал мне об этом?

– Я ждал случая, чтобы сообщить вам обоим сразу!

Рамзес одобрительно хлопнул Ашу по спине, но я вскричала:

– Значит, теперь в эдуббе с Пазером я останусь совсем одна!

– Перестань, – попытался успокоить меня Рамзес. – Не расстраивайся.

– Почему это? – пожелала узнать я. – Аша идет в армию, а ты женишься на Исет!

Мы с Ашей в упор уставились на Рамзеса, чтобы понять, правда ли это.

– Мой отец собирается объявить об этом нынче вечером. Он полагает, что она станет для меня хорошей женой.

– А что думаешь ты? – спросила я.

– Меня беспокоят ее знания, – признался он. – Вы же сами видели ее в классе Пазера. Но Хенуттави уверена, что я должен назначить ее старшей женой.

– Фараон выбирает старшую жену, только когда ему исполняется восемнадцать лет! – выпалила я.

Рамзес пристально уставился на меня, а я покраснела до корней волос, сожалея о своей несдержанности.

– А это что такое? – пытаясь сменить тему, осведомилась я и показала на украшенные драгоценными каменьями ножны, которые он держал в руках.

– Меч. – Он вынул из ножен клинок длиной в локоть.

На Ашу меч произвел сильное впечатление.

– Никогда не видел ничего подобного, – признался он.

– Он – хеттский, сделан из материала, который они называют железом. Говорят, что он крепче бронзы. – Меч был изогнут очень непривычно, а по рисунку на гарде я догадалась, что и стоить он должен весьма недешево.

Рамзес протянул оружие Аше, который поднес его к свету.

– И кто тебе его подарил?

– Мой отец, в честь коронации.

Аша передал клинок мне, и я обхватила рукоять ладонью.

– Им ты сможешь обезглавить Муваталлиса!

Рамзес рассмеялся:

– Или хотя бы его сына Урхи.

Аша перевел взгляд с меня на Рамзеса.

– Император хеттов, – пояснила я. – Когда он умрет, ему наследует его сын Урхи.

– Ашу не интересует политика, – заметил Рамзес. – Но вот спроси его что-нибудь о лошадях и колесницах…

Двойные двери на балкон распахнулись, и в нас вперила свой взгляд Исет. Ее расшитый бисером парик украшали обереги, а умелая служанка сбрызнула круги сурьмы у нее под глазами золотой пылью.

– Трое неразлучных, – с улыбкой сказала она.

Я вдруг поняла, что и манерой речи она подражает Хенуттави. Она подошла к нам, и я спросила себя, где она взяла деньги, чтобы украсить свои сандалии ляпис-лазурью. То золото, которое осталось после смерти матери Исет, целиком и полностью, причем давно, было потрачено на ее образование.

– Что это такое? – Она посмотрела на меч, который я вернула Рамзесу.

– Для войны, – пояснил юный фараон. – Хочешь взглянуть? Я как раз собирался показать Аше и Нефер, какой он острый.

Исет изящно нахмурилась:

– Но виночерпий уже наполнил кубок твоего отца.

Рамзес заколебался. Он вдохнул аромат ее духов, и я поняла, что ее близость подействовала на него. Платье тесно облегало ее фигуру со всеми ее выпуклостями и впадинами, выставляя напоказ ее накрашенные хной груди. А потом я заметила у нее на шее золотое ожерелье с сердоликами. Она надела украшения царицы Туи. Та самая царица, которая своими глазами видела, как мы играли с Рамзесом с самого детства, отдала свое любимое ожерелье Исет.

Рамзес покосился на Ашу, а потом перевел взгляд на меня.

– Как-нибудь в другой раз, – пришел ему на помощь Аша, а Исет взяла Рамзеса за руку. Мы смотрели, как они вместе уходят с балкона, а потом я обернулась к Аше:

– Ты видел, что она носит?

– Личные украшения царицы Туи, – неохотно ответил он.

– Но почему Рамзес выбрал себе такую жену, как Исет? Потому что она красива. И какое имеет значение, что она не говорит по-хеттски и даже не умеет писать клинописью?

– Это имеет значение, потому что фараону нужна жена, – угрюмо отозвался Аша. – Знаешь, он бы выбрал тебя, если бы не твоя семья.

Мне показалось, будто кто-то выдавил весь воздух у меня из груди. Я вошла вслед за ним в Большой зал, и тем же вечером, когда официально было объявлено о женитьбе, я поняла, что теряю нечто такое, чего уже не вернуть. Но рядом с Исет не оказалось никого из ее родителей, чтобы стать свидетелями ее торжества. Никто не знал, кем был ее отец, что породило бы нешуточный скандал, останься ее мать жива после родов. Поэтому глашатай объявил лишь имя ее бабки, поскольку она воспитала Исет и когда-то была частью гарема фараона Хоремхеба. Она умерла уже год назад, но это было правильно.