Нефертити

И всё так и свершилось. Азылык ночью умер, а вечером следующего дня Нефертити родила крепкую дочь. Её тело горело огнём, и от новорождённой шёл пар, точно её вынули из кипящего котла. Сетепенра огласила дворец столь громким криком, что Эхнатон с дочерью прибежали на этот вопль.

— Это ж надо, какая здоровущая! — удивилась повитуха. — Первый раз вижу!

Она положила её на пелёнку, и Сетепенра так дрыгнула ножкой, что расквасила повитухе нос.

— Огонь-девка! — восхитилась Задима.

Родив дочь, царица вовсе не чувствовала себя обессиленной. На второй день, устав валяться в постели, поднялась и отправилась купаться в бассейн, а на обед съела кусочек сочного барашка, хотя после родов обычно целую неделю крошки в рот не брала. Сейбу, прислуживавший теперь ей, с подаренным ему Азылыком рубиновым перстнем фараона на безымянном пальце, смотрел на свою госпожу с восхищением, а она даже озорно подмигнула ему.

Через три дня умер Эхнатон. Дочь прибежала в слезах. Ночью он вдруг стал задыхаться, слуги бросились за лекарями, но когда те пришли, всё было кончено. Анхсенпа безутешно плакала, царица её успокаивала, но почему-то не проронила и слезинки. Эхнатона забальзамировали и похоронили в его усыпальнице, где оставили места для царицы и дочери. Не оправдались надежды и на рождение наследника. Несмотря на близость, которая была меж новобрачными после свадьбы, Анхсенпа так и не понесла.

Фараоном стал Семнехка-Ра. И точно ожили Неферт и Сулла, приехали с дарами к новому правителю, но их встретила и повела с ними разговор Нефертити, а рядом с ней сидел Эйе, возглавивший всю армию и готовый по одному жесту царицы задушить любой бунт, если только он вспыхнет.

Смерть Эхнатона и эти обстоятельства, когда царице потребовались помощь и опора, неожиданно сблизили их. Это была тайная и странная страсть, которую они всячески скрывали от придворных, но трудно утаить то, что видно с первого взгляда.

Бывший Верховный жрец и оракул не ожидали такого возвышения царицы. Они бросились к новому властителю, ибо узнали, что наследник не проявляет особого интереса к власти, а все его силы уходят на то, чтобы скакать на лошадях и резвиться с наложницами в гареме. Он мог по неделям не выходить оттуда, словно усвоив от родителей лишь одно сластолюбие, чем Аменхетеп Третий и Ов были наделены в избытке. Потому и фиванские посланники надеялись, что смогут уговорить фараона хотя бы на то, чтобы оставить за Фивами звание старой столицы. Царский дворец, хоть и пустовал, но всегда был готов принять властителя, и Неферт собирался пригласить его туда на праздник, соблазнить его красивыми жрицами, а там и сговорить на переезд. Но все планы рухнули, ибо фараона ни жрец, ни Сулла в течение всей недели так и не увидели. Зато главнокомандующий предупредил Неферта о серьёзных последствиях, если тот вздумает сеять рознь между народом и властями.

Оракул звал с собой Тиу, но и она не поехала, понимая, что подрастает сын, второй наследник, и надо быть рядом с ним. Тутанхатону шёл уже седьмой год.

Из Хатти пришло известие о смерти Суппилулиумы. Его сын Мурсили Второй, вступив на престол, заявлял о своём уважении к Египту и обещал никогда не идти на него войной. Вместе с послами приехал и старый оракул Озри. Он задержался и попросил соизволения у владычицы поселиться у сына в Мемфисе и среди внуков завершить свой земной путь.

Царица разрешила ему жить в Мемфисе. Озри поклонился и хотел уже покинуть тронный зал, но на мгновение остановился и пристально посмотрел на Нефертити.

— Я такой вас себе и представлял, — проговорил он. — Я ведь немного помог тогда Азылыку, когда наш Суппилулиума горел нашествием. Как окончил свои дни оракул?

— Спокойно, не болел...

— Оракулы никогда не болеют, но всегда знают час своего ухода, — помолчав, заметил Озри.

Семнехка-Ра умер через три года. Упал с лошади, заболел и умер. Фараоном стал девятилетний Тутанхатон. Через год фараон сам пришёл к царице и сказал, что он хочет съездить в Фивы, посмотреть город и повидаться с отцом. Нефертити подумала и дала согласие. Властитель уехал, а вернувшись, стал уговаривать царицу переменить столицу и вернуть в первые боги Амона. Правительница возмутилась. Она и слышать об этом не хотела.

— Но по всей стране все поклоняются по-прежнему Амону, а храмы Атона в запустении! Мы тратим из казны огромные деньги, чтобы содержать их, а вернувшись к Амону, мы получим новый источник дохода! У нас нет оракулов! Мой отец готов помогать мне, но уезжать из Фив он не хочет. И это не причуда, не каприз! Пойдёмте!

Он взял царицу за руку, они поднялись на террасу второго этажа, обращённую в сторону пустыни. Фараону шёл одиннадцатый год, но, несмотря на слабое здоровье, он не по годам был умён и рассудителен.

— Смотрите! — выкрикнул Тутанхатон.

К стенам города подступали пески. Они уже высились наравне с городскими стенами, а часть из них, особенно в сезон ветров, пересыпалась через стену.