Неформат

Плоткин растерялся. Он поморгал на Светика, осмотрел ее с головы до ног, явственно ужаснулся, снова поморгал и завопил:

— Какой гет? Какой раввин? Я православный атеист!

— Ути-пути, — ухмыльнулся Санька. — Видели, как легко этот иуда своего бога предал? Тьфу. Даже разговаривать с тобой противно. Предлагаю сделать перерыв. Мутант, — он подмигнул мне, — сотри-ка с ксивы и трубы мои пальчики, а то найдут их потом на трупе…

Я с демонстративной тщательностью обтер паспорт и мобильник и картинно, держа через носовой платок, вернул их в карманы побледневшего Плоткина.

Мы не без облегчения вылезли из подвала и решили подкрепиться. Санька притащил из джипа огромный пакет «малой добычи». И стал метать на стол. При этом он весело командовал мне и Светику куда класть, что открывать, где приткнуть, как поставить. Кстати, не забыл он и про О'Лая — купил ему здоровенную берцовую коровью кость. Пес остолбенел, потом неуверенно, явно не веря в происходящее, понюхал, а затем ошалело посмотрел на Светика, словно разводя ушами.

— Юзай, — посоветовала ему хозяйка.

Логово Светика располагалось на косогоре, немного в стороне от типично-подмосковной дачной улицы. Кто-то у Светика в родне страдал демофобией и выстроил дачу по принципу хутора — к ней надо было идти через весь поселок, а потом пробираться через пролесок, правда недолго — метров двести, но по неосвещенной колее. Когда я поинтересовался откуда у Светика это сокровище, она неопределенно ответила, что это фамильное логово. Лучшего места для киднепинга в ближнем Подмосковье и придумать было нельзя.

— Я, Света, хотел бы пригласить вас на ужин, — вдруг молвил Санька, когда мы уже почти все открыли и расставили.

— Благодарствуйте, — ответила Светик. — А че я для этого должна сделать?

— Выйти к ужину, — ответствовал Санька. — Через четверть часа.

Светик царственно поднялась по лестнице и уже сверху вопросила:

— Александыр, этта… а какой формат прикида?

Санька сконцентрировался на ответе, как спортсмен перед прыжком и взял барьер:

— Кожа!

— Кожа и кости! — уточнил я.

— Рога и копыта, — сказала Светик откуда-то сверху злобно и, кажется, обиженно. Надо же.

— Прекрати! — прошипел мне Санька. — Тоже, друг называется.

Он вытащил из пакета скатерть, два подсвечника, сноровисто перестелил всю сервировку, зажег ароматические свечи, погасил верхний свет, оставив гореть только торшер в дальнем углу. Выставил шампанское «Вдова Клико», успокаивающе кивнул мне, что есть в запасе и кое-что мужское, затем извлек из длинной картонной коробочки галстук и ловко повязал его. А я бы, наверное, уже не сумел. Отвык за эти годы от галстуков. Наконец, Санька нанес последние штрихи и озабоченно вопросил:

— Ну как?

— Формат, — не удержался я. — Только кольца не хватает.

Санька удовлетворенно кивнул:

— Еще бы. Там видно будет. Эх, Боренька… ты ведь после десерта скроешься в подвал, поработаешь с Плоткиным, так?

Заскрипела лестница. Из полумрака выступил дегенеративного вида низенький военный, в огромном кителе, фуражке, кожаной мини-юбке и уставных офицерских сапогах. Светик приблизилась шаркающей некавалерийской походкой, и мы узрели на кителе погоны генерал-майора внутренних войск. Неизменная трубка в ладони выглядела почти зловеще. Санька сглотнул.

— Фсем баяцца! — приказала довольная Светик. — Гаспада афицерьё, сидеть!

Мы с О'Лаем уселись. Санька пригладил стрижку и делано рассмеялся. Он решил бороться за свое счастье и облома не признал. И тоже сел. Романтическую атмосферу карнавала нарушали только вопли из подземелья, но мы, словно сговорившись, делали вид, что их не слышим. Только О'Лай нервно дергал ухом.

Оказалось, что О'Лай пил. Он, то есть, хлебал вино наравне со взрослыми. Потребовала ему налить хозяйка в тот душераздирающий момент, когда Санька, в костюме и при галстуке, встал и чуть охрипшим голосом предложил поднять бокалы за неожиданные, но судьбоносные встречи, которые происходят в судьбах ничего не подозревающих людей, внезапно.

— Э, — сказала Светик, — зависни… те. О'Лайю не налито.

— Собаке? — возмутился Санька. — «Вдову Клико»?

— А чё он, троян моржовый, не лакать? Он же «шар пей»! Типа — пей на шару. Как все, так и он. Если ваше вино, Александыр, слишком хорошо для моего старого фрэнда, то мы можем и в другое место залогиниться.

Напоив собачку и выслушав где-то третью (героическую) часть Санькиной биографии, Светик вдруг испытала внутренний конфликт:

— Этта… а у нас ведь деть в подземелье. Не шарпей, канешна, но тож нада налить, патамушта мы хоть и хыщники, но добрые-добрые… Ы?

Светик взяла тарелку, положила туда корма, прихватила бутылку из «мужского» запаса:

— Я ща, — она полезла под стол, приоткрыла крышку погреба и громко провозгласила: — Плоткин! Тигра пришла!

— Света! Вы слишком добры! Пусть по миллиону за порцию башляет! — прокричал Санька вслед уползавшим под стол сапогам, — как в «Графе Монтекристо», читали?

— Александыр… — донеслось из-под земли гулко, — мне даж неловко пред вашей начитанностью… Можно звать вас Константином?

Санька недоуменно на меня посмотрел и вопросительно мотнул головой.