Нефритовая орхидея императрицы Цыси

— Нет, ну что за манера селедку жарить? Вонь на всю лестницу, а вроде культурные люди! — Агафья Кузьминична захлопнула входную дверь и грохнула на стул в прихожей сетку с продуктами. — Уф, жара какая, а они селедку! Ироды!

Агафья Кузьминична скинула туфли, переставила сетку на пол и грузно опустилась на стул.

— И это я еще в прачечную не пошла. — Она продолжала ворчать, вытирая лоб и шею подолом цветастого платья. — Анна Григорьевна, дома, что ли? — крикнула она и прислушалась, не раздадутся ли шаги. В квартире было тихо. — Вот и хорошо, чаю хоть попью.

Она нащупала под стулом стоптанные шлепанцы, сунула в них ноги и бодро потопала на кухню.

Бухнула на плиту полный чайник, включила репродуктор на полную громкость, чтобы веселее было, и принялась разбирать покупки.

В новенький, недавно купленный холодильник Агафья Кузьминична положила творог, сметану и ряженку. Присмотрелась, торопливо вытерла подолом пятнышко на блестящей дверце. Такого холодильника в их доме еще ни у кого не было, и Ада Карловна из квартиры напротив чуть от зависти не умерла, когда грузчики его заносили.

А что удивляться: сам, Иван Дмитриевич, секретный ученый и герой труда, все-таки не абы у кого работает. Что касается дома, то очень уважал хозяин молочные продукты, а потому Агафья трижды в неделю ездила на Кузнечный рынок — Мальцевский два года уже как закрыли на ремонт — к знакомой молочнице.

Разложив продукты и сняв с плиты чайник, Агафья Кузьминична заварила крепкий английский чай, его хозяину гость какой-то подарил, может, даже и англичанин. Свежий ароматный батон нарезала ломтями и щедро намазала их маслом. Уж если хозяева позволяют тебе пить чай, не стоит себе отказывать в удовольствии. Теперь предстояло решить, что положить на булку — колбасу или варенье. У Анны Григорьевны водилось очень вкусное абрикосовое варенье, которое ей присылала двоюродная тетка из Крыма.

После недолгих раздумий Агафья склонилась в пользу варенья. Колбасу она и дома поест. За вареньем нужно было идти в гостиную к большому старинному буфету.

Агафья Кузьминична вплыла в комнату, поскользнулась и едва не грохнулась затылком.

— Ох, батюшки! Что еще за напасть такая?

Агафья Кузьминична опустила глаза и заголосила.

На полу между столом и буфетом лежала хозяйка Анна Григорьевна. Сама Агафья Кузьминична сейчас стояла в луже бурой, растекшейся по паркету крови.

— Батюшки светы, такая хорошая женщина, молодая, красивая!.. А девочку-то как жаль, сироткой теперь останется. — Высокая старуха с горбатым носом промокнула сухие глаза платочком.

— Вы, значит, их соседка? — уточнил сидящий напротив милиционер в мятом коричневом костюме.

— Именно так. Бурова Ада Карловна, проживаю в пятнадцатой квартире. — Всем своим видом она демонстрировала преданность родной милиции.

— Тетерину Агафью Кузьминичну давно знаете?

— Давно. Она в нашем же доме живет, только подъезд у нее со двора, а у нас с улицы.

— А что она делала в квартире Павловых?

— Как что? Продукты, наверное, принесла, она всегда им с рынка продукты носит три раза в неделю. А еще полы дважды в неделю моет и окна весной и осенью, — бодро докладывала Ада Карловна. — Да она не только им помогает. Еще Саврасовым из двадцать третьей и Красильниковым из четвертой. Сама на пенсии, а сил как у лошади, вот и ходит по людям.

— Ясно. А теперь расскажите, где вы были сегодня с десяти утра и до часа дня, — велел лысый следователь и протер платком потную макушку. Жара для июня стояла непривычная, душная, влажная, изматывающая, а грозы все не было, и не было облегчения.

— В десять утра я была в поликлинике у терапевта. Потом зашла в галантерею пуговицы купить на жилетку. Потом в сквере посидела на лавочке. Домой пришла в половине первого.

— Откуда вы знаете, что была именно половина первого?

— А часы мне на что же? — Ада Карловна протянула ему жилистую руку с большими часами на черном ремешке.

— Что дома стали делать?

— А суп варить. У меня цыпленок был с утра куплен, вот я с крылышек и шейки бульон, а ножки и грудку — на сковородку.

— Когда выходили и возвращались, ничего подозрительного не заметили в самом подъезде или возле дома?

— Нет, ни единого человека не видала. — Ада Карловна потрясла головой. — На улице, конечно, люди были, но чтобы подозрительное что — нет.

— А крики и шум не слышали, когда домой вернулись?

— Нет. — Ада Карловна решительно повела плечами и так быстро повернула голову на звук хлопнувшей двери, что милиционер даже удивился, как это она не слетела с шеи. — Ох, батюшки, Иван Дмитриевич! — И старуха жадно впилась взглядом во вдовца.

Иван Дмитриевич Павлов, приземистый, с большими залысинами, в светлом чесучовом костюме, сердито глянул на посторонних.

— Здравствуйте, товарищи! Что здесь происходит? — В следующую минуту он заметил сидящую на стуле Агафью Кузьминичну и обратился непосредственно к ней: — Здравствуйте, Агафья Кузьминична. Что у нас стряслось? Почему меня срочно вызвали с работы и где Анна Григорьевна? Нас что, обокрали? Или у Свистуновых снова трубу прорвало?