Нефритовая орхидея императрицы Цыси

— Молитесь, дорогие, Богородица милостива. Даст Бог, пошлет вам ребенка. Если бы мы были в России, — вздохнул отец Амвросий, — съездили бы на богомолье или к Ксеньюшке блаженной на могилку сходили. Вы же сами из Петербурга будете?

— Из Петербурга, — кивнула Ирина Георгиевна. — Муж по железнодорожному ведомству сюда переведен.

— Вот и молитесь, — тряхнул головой батюшка, — Бог милостив. Поможет.

Супруги Данилевские вышли из придела.

— Что это? — с удивлением прислушался Сергей Константинович.

Ему почудился в храме тоненький детский плач. Это было странно, даже жутко — особенно если знать, что приходили они с женой к батюшке спросить совета. Уже десять лет, как они женаты, оба здоровы, а детей все нет. До революции Ирина по советам врачей даже на воды ездила, да все без толку. Вот, отчаявшись, пришли в храм, хотя он и не хотел, уж слишком наивно. И вдруг этот плач.

Жена схватила его за руку и с полными слез глазами обернулась к мужу.

— Знамение!

— Да нет. — Отец Амвросий покачал головой.

Он прошел вперед в сумрак храма, наклонился и повернулся к ним.

— Услышал Господь ваши молитвы, и Богородица услышала. Послали вам младенца.

На руках отца Амвросия тихо плакал ребенок со смоляными волосами, худенький, закутанный в старое платье.

— Берите, — протянул им ребенка священник. — Берите же, это Господь вам послал. А в конце недели окрестим.

Когда евнух добрался до храма, тяжелая дверь уже была заперта. Он долго стучал, потом терпеливо уселся на ступенях.

Отец Илья пришел отпирать храм перед вечерней, и надо же было именно в этот момент какому-то надоедливому китайцу вцепиться ему в рясу. Китаец бормотал что-то о ребенке, дергал его за рукав, заглядывал воровато в глаза. Отец Илья едва отбился, раз сто повторил, что не нужны ему никакие дети, ни русские, ни китайские. Но тот все не унимался — и за рясу дергал, и в храм протиснуться норовил, до того надоел, что пришлось городового позвать. Так он и к городовому с этим ребенком, но тот, добрый человек, потыркал его в загривок, потыркал, сколь терпение позволяло, да видит, что не унимается нехристь, так в кутузку его и забрал. И туда ему и дорога, прости Господи!

А потом уж отец Илья служку пьяненького встретил и о китайце вовсе забыл, даже рассказывать о происшествии никому не стал.

Глава 27

2016 год

Влад был обижен, оскорблен, растерян. Он не понимал, как вести себя в такой ситуации. Надо же, он оказался пятым колесом в телеге чужой жизни с какими-то нешуточными страстями и драмами. Он в этой истории Терехиных точно лишний. Еще совсем недавно это казалось бы само собой разумеющимся, но вот сейчас он испытывал глубочайшую обиду. И даже, как ни странно, зависть — к людям, способным испытывать такие бурные эмоции и переживать настолько яркие страсти.

Сам он ничего подобного никогда не испытывал. Он был созерцателем, его разум всегда держал чувства под контролем. До недавнего времени он был всем доволен: жизнь его текла размеренно и предсказуемо, без потрясений. Быт его был устроен, досуг заполнен необременительным общением, спортом, чтением книг. В личной жизни для полноты и разнообразия имелась Маришка — взбалмошная, легкомысленная, со своими амбициями и планами, которые никак не обременяли его, поскольку он не считал себя связанным какими-то обязательствами. Отец Маришки, хоть и числился его начальником, зависел от Влада гораздо больше, чем Влад от него.

А еще у него имелась Полина. Веселая, энергичная, вечно страдающая то от любви, то из-за неприятностей на работе, то по причине собственных туго реализуемых амбиций, то после ссоры с подругой, то из-за двоек любимого чада. В жизни сестры эмоции всегда кипели, словно восполняя его собственную бесчувственность.

Впервые после ее смерти Влад ощутил, как сильно ему не хватает тепла и участия сестры, ее мудрого совета. Да, Полина была мудрой женщиной, почему-то раньше он этого не замечал. Она всегда говорила, что он перестанет жить рассудком, стоит ему разок «втрескаться». И добавляла с грустной улыбкой, что простой влюбленностью дело, скорее всего, не обойдется, так что дай бог, чтобы это чувство оказалось взаимным. Но Влад ни в кого не втрескивался, а на Полину смотрел со снисходительной усмешкой.

Да, так все и было до встречи с Алисой Терехиной. Сейчас он сел в машину, положил на сердце растопыренную ладонь и погладил себя по груди, словно надеялся разогнать засевшую там боль.

Что-то он совсем расклеился. А не лучше ли выяснить, что за китайцы охотились за Полиной, чем сидеть и страдать из-за чужой жены?

Он решительно развернул машину и отправился в офис. Давно пора выбросить эту сентиментальную чушь из головы и заняться делом. Довести до ума проект, разыскать китайскую фирму, а уж супруги Терехины пусть развлекаются, как им обоим по вкусу. Если же Алиса снова объявится, он даст ей вежливый, но твердый от ворот поворот.

— Максим, тебе Порошкин звонил, велел перезвонить, как только явишься. Мне ничего сказать не захотел, конспиратор хренов, — обиженно хмыкнул Никита.