Нефритовые глаза

– Диего вернулся. Много лет назад он инсценировал свою смерть и теперь вновь разыскал меня, – без долгих вступлений начала Фрэнсис, боясь, что в самый последний момент передумает и уйдет от разговора. Временами Фрэнсис удивлялась, почему она так легко приняла известие о невероятном воскрешении Диего, и только сейчас осознала, что все эти долгие годы подсознательно надеялась на это. Фрэнсис думала, что Нормана шокирует это известие, повергнет в ярость или, по крайней мере, удивит, но он воспринял признание жены абсолютно спокойно. Мужчина, который перед сном аккуратно вешал свою одежду на стул, который стопками складывал в ящик носки, подбирая их по цвету, остался равнодушен к известию, которое переворачивало с ног на голову всю их прежнюю жизнь. Возможно, Фрэнсис еще не успела до конца узнать своего мужа, точно так же, как она не успела в свое время узнать Диего. Возможно, уже долгие годы она замужем за незнакомцем, которого по-настоящему начинает понимать только сейчас.

– Чего он хочет? – спокойно спросил Норман, как если бы Фрэнсис сообщила ему о появлении на пороге их дома обыкновенного коммивояжера.

– Он хочет, чтобы я вернулась к нему. Вместе с Питером.

– Это бред.

Фрэнсис удивилась той уверенности, которая прозвучала в голосе мужа, и это придало ей смелости.

– Я… легла с ним в постель. – Фрэнсис вспомнила свои недолгие уроки католицизма в Буэнос-Айресе: признание не очистило ее совесть, оно не дало ей отпущения грехов. – Диего заставил меня. Он сказал, что иначе устроит скандал и уничтожит нас. Поэтому мне пришлось согласиться, но я не хочу пройти через это снова. – Ты должен мне верить, – после небольшой паузы добавила она, видя по глазам мужа, что он не верит ей, и она не могла винить его за это. Фрэнсис не знала, верит ли она себе сама.

– Я верю тебе, – наконец ответил Норман. – Но мне бы хотелось, чтобы ты сообщила мне, как только он опять свяжется с тобой. Это, должно быть, сущий ад для тебя, но поверь мне, паника – плохой советчик. Не в его интересах угрожать нам. Его ждет тюрьма, и он знает об этом.

Норман предложил Фрэнсис свою поддержку и понимание, на лучшее она не могла и надеяться. Но сейчас Фрэнсис вдруг поняла, что это ничего не решает: она по-прежнему остается перед выбором одна.

– Он сейчас в Лондоне? – спросил Норман.

– Я не знаю. Он сказал мне, что уезжает в среду.

– Он может не вернуться. Он наверняка путешествует по фальшивым документам, и я могу сделать так, чтобы его задержали в аэропорту.

– Но я не знаю его нового имени, – возразила Фрэнсис.

Норман задумался.

– Выборы в четверг. Если он свяжется с тобой до этого времени, постарайся поводить его за нос, – наконец сказал он, приняв какое-то решение. – Если он опять будет угрожать и говорить, что устроит скандал, встреться с ним, и тогда мы его арестуем. Его можно будет немедленно выслать из страны уже за то, что он живет по подложным документам.

Фрэнсис могла раз и навсегда стать свободной, стоит ей лишь сдать Диего властям, но ее мучили сомнения.

– Я боюсь вовлечь Питера в этот скандал, – сказала она.

– Скандала не будет. Он тоже постарается избежать его. В противном случае ему придется признаться, кто он есть на самом деле, и тогда он потеряет все. Он лишь запугивает тебя. У него есть что-нибудь, чем он может воздействовать на тебя? – спросил Норман.

– Не знаю. Думаю, что нет, но я не уверена. – Фрэнсис опустила глаза, стараясь избежать взгляда Нормана. Она не стала сообщать мужу об утреннем инциденте в универмаге. – Думаю, Питер может остаться здесь на неделю, – изменила тему разговора Фрэнсис – Уверена, ничего страшного не произойдет, если он пропустит два дня занятий в школе. К тому же будет лучше, если он останется с нами.

– Ему нравится в школе. И, возможно, он не захочет пропускать занятия просто так, без особых на то причин, – не согласился Норман, однако, не желая возражать Фрэнсис и стараясь избежать ненужного спора, тут же добавил: – Но ты можешь поступать, как считаешь нужным.

Слова мужа, явно идущие вразрез с тем, что Фрэнсис ожидала услышать, удивили ее.

– Возможно, ты прав, – сказала она, отчасти из-за нежелания лишний раз идти на конфликт с Норманом, но в большей степени из-за сына: она представила, как надоест Питеру целыми днями сидеть одному дома. Он уже вышел из того возраста, когда Фрэнсис была для него самой лучшей компанией. Но, с другой стороны, после того, что случилось, она не могла оставлять Питера без постоянного присмотра.

– Ты не хочешь еще что-нибудь рассказать мне? – спокойно спросил Норман.

Если у Фрэнсис и оставались какие-либо сомнения в способности мужа ориентироваться в ситуации, то сейчас они полностью исчезли.

– Нет. Это все, – услышала она свой ответ и прочитала облегчение в глазах мужа.

– Сегодня показывают любимый фильм Питера со Шварценеггером. Мы еще успеем на последний сеанс. Мы можем взять ребят и вместе сходить в кино, – предложил Норман.

К нему опять вернулась его обычная живая манера речи.