Нефритовый тигр

Как и ожидалось, именно к этому слуге налоговой системы стал стекаться народ. Дело в том, что накануне вечером кто-то пустил слух о том, что если в определённый день и час записаться в книгу конкретного Сборщика, по удивительному совпадению не обладающего должным опытом и сноровкой и выслеживаемого в течение нескольких дней Чжу Жу, то в праздник поминовения Духа, покровителя Нин Яна, с покупки вернётся пара медных монет или даже серебряная! Конечно, это было секретом, о котором узнал каждый знакомый знакомого, на что и был расчёт. Кто говорил об этом? Неизвестно. Но рынок закипел. Никто не знал, правду ли услышал, а времени узнать было мало: нужно успеть занять очередь, разговоры в которой доводили сумму вознаграждения аж до пяти и десяти серебряных!

– Вправду ли вернут? – решил уточнить у Сборщика так неудобно осторожный горожанин.

– Чего вернут? – недоумевал шоушуэйжэн.

– Да он, поди, и не знает, гляди, молодой совсем. Вернут, вернут! Я спрашивал, всё будет, – басил тучный зазывала, подкупленный заранее. – Поторопитесь, господин, а то я так погляжу, кто в конце, не успеет…

Как не успеет? Что за несправедливость?! Они же здесь стоят! И всё без толку? Хвост начал подгонять впереди стоящих, а позже и вовсе с ними смешался, превратившись в кучу.

Дождавшись суматохи возле жертвы аферы, пока к нему на выручку не подоспели более опытные коллеги, Чжу Жу сунул документы паникующему новичку, демонстративно бросив два серебра в ящик:

– Господин, смотрите, я заплатил! Продавец и покупатель согласны! – он указал на интенсивно кивающего сообщника. – Приложите печать! Пишите, господин, пишите, я давно здесь стою!

Налог приняли, формальности соблюли. Теперь, согласно книге Сборщика и «Свидетельствующей книге», работорговец Юй Куо продал рабыню Кхуамван некому Бо И^[132], заработавшему и тут же пропившему серебряную монету.

Через пару недель Жу направился в увеселительный дом, где ему опять предстояло споить Бо И.

Высокий худой чиновник Суда по имени Цай Лю Ши, с аккуратной бородкой, каллиграфическим почерком чертил иероглифы на деревянных пластинках.

– Вы хозяин? – не поднимая глаз, поинтересовался Ученик Законов.

– Всё так, господин, простите его, он пьян, – ответил за нового хозяина Чжу Жу.

– Освобождаете свою рабыню? – мужчина продолжал допрос.

Мертвецки пьяный что-то пробормотал в ответ.

– Да, господин, – вновь вызвался паренёк.

– Вы его сын? Почему за него говорите?

– Нет, господин, я сын семьи Гу^[133], что состоит в родстве с потомками Ляо. Моя мать – Ляо Гун Фэн^[134].

– Не сестра ли она Ляо Чжун Да^[135]?

– Именно, господин, – обозначил поклон скромняга Чжу Жу.

В дальнейших расспросах надобность отпала. Парень заплатил неустойку государству за потерянную прибыль от пожизненного налога, Ученик Законов внёс соответствующие записи, освобождающие девочку от рабства, и тут же вывел надпись «Чи Ми Лу»^[136] на деревянной дощечке с алой кисточкой.

* * *

Воодушевлённая Сона протянула девочке полученную от Жу яопай.

– Что здесь написано, госпожа? – недоумевала девочка, гадая, зачем ей протягивают какую-то деревяшку.

– Чи Ми Лу, – прочла Сона.

– Почему «Чи»? – Ми Лу посмотрела на присутствующих большими глазами.

– Потому как «Чи» – родовое имя господина, даровавшего тебе «Фа Цзы Ёу». Поблагодари госпожу Ляо и господина Гу за то, что отныне тебе не нужно бояться.

В ответ же все трое услышали лишь рыдания освобождённой. Но нет, это были слёзы не радости, а страха.

– Простите меня, госпожа, – обратилась она к Соне, – я была плохой рабыней, простите, если провинилась, накажите, только, пожалуйста, не прогоняйте!

– Что ты, девочка моя, – мягким голосом успокаивала ребёнка недоумевающая Сона, – кто же говорит тебе уходить?

– Что же мне теперь делать, госпожа? Кроме как быть нуби^[137], я не умею…

– О Великая матерь! Привели к слезам ребёнка! – Аи развернула лицо девочки к себе и вытерла её слёзы платком, неизменно присутствующим у хозяйки в рукаве. – Жить будешь здесь, работай на кухне, пока могу, приплачу, а позже увидим.

На время Ми Лу успокоилась и даже смогла быстро уснуть, а вот Сона ещё долго вспоминала произошедшее сегодня. Кто тот юноша в храме?

Со следующего дня и вплоть до самого праздника миролюбивого Барана храмы закрывались и готовились к приёму большого количества прихожан, как знатных, так и из всех окрестных деревень. Попасть внутрь было невозможно, поэтому Сона могла только надеяться на встречу с красным богом здесь, на площади. Но он всё не появлялся.

Зато о себе напомнил господин Су, приславший с посыльным мальчиком госпоже Бай записку. В ней вежливый торговец книгами напоминал о возврате записей о северных племенах и просил разрешения на визит.