Нефритовый жезл (СИ)

Её вид, такой домашний — в джинсах, обтягивающих круглую попку, и заправленном в них огромном свитере, привёл Гарри в небывалое возбуждение. Он понял, что так она должна встречать его каждый день.

— Ты умеешь готовить? — смог спросить он первое, что пришло в голову, и начал приближаться к своей добыче, по дороге шепнув Кричеру, чтобы тот исчез.

— Почти нет, но в последнее время я подсела на жареное мороженое. А ужин на столе, — пролепетала она, наблюдая, как на сковороде тесто покрывается золотистой корочкой. Она словно боялась поднять на него взгляд.

— Ты была здесь весь день? — спросил он и встал прямо за её спиной, наблюдая, как задорно подпрыгивают кудряшки в такт её частому дыханию.

— Я была в Мунго. Кричер перенёс меня. Адреса же я не знаю.

— Мёртвых вроде нет.

Она выключила газ и повернулась.

— Нет, слава Мерлину, но очень много пострадавших. Я ведь так и не спросила, пострадал ли ты вчера. Тоже мне колдомедик.

— Вчера нет, — прохрипел он, понимая, что терпеть нет сил. — Но сейчас я очень страдаю, — сказал он, прижимаясь к Гермионе, демонстрируя свое желание.

— О, — покраснев, она улыбнулась. — Ну здесь даже моей квалификации будет достаточно, — произнесла Гермиона и потянулась руками к его ширинке, которая со звоном расстегнулась, член в нетерпении появился из боксеров. Она во все глаза смотрела на отличный образец полового органа, который раньше и видела только что на картинках. — Можно? — спросила она, облизнувшись, и, дождавшись судорожного кивка, опустилась на колени.

Она провела кончиками пальцев несколько раз по стволу, от лоснящейся смазкой головки до самой мошонки, немного сжимая его.

В это же время Гарри сжимал пальцами стол сзади себя. Послышался треск, но любовники не обратили на это внимание.

— Он прекрасен, — прошептала она, наблюдая за легким подёргиванием плоти в такт сердцебиения. — Тонкие венки вдоль всей длины и идеальные пропорции.

От этих слов, восхищенного взгляда и самого вида Гермионы на коленях оказалось достаточно, чтобы Гарри не выдержал, зарычал и рывком поднял её. Она вскрикнула от неожиданности, а он уже усадил её на стол, с которого тут же исчезла вся посуда, и стянул джинсы вместе с бельем.

— Давай ты потом поэкспериментируешь? — предложил Гарри, снимая с неё бежевый джемпер, а с себя рубашку вместе с мантией. Он провёл рукой по изящному телу — от самого горла, по груди и вниз. Гарри раздвинул ей ноги шире и, не снимая брюк, вставил член, вызывая громкий стон Гермионы, чувствуя, как будто вернулся домой. Она вцепилась ему в волосы, не выдерживая натиска члена, который Гарри начал вводить на полную длину, тяжело дыша, но вдруг он остановился и прохрипел:

— Нам можно это делать? Это не повредит…

— Нет, нет, — простонала Гермиона, переплетая ноги за мужской спиной. — Не сдерживайся, пожалуйста.

Гарри прижался к ней плотнее, схватил за обнаженные ягодицы и сильнее начал на себя насаживать. Ещё и ещё, так что Гермиона мотала головой от мощного импульса удовольствия, что пронизывал всё её тело, закручивая спирали желания внизу живота.

Гарри был на грани, он протолкнулся языком ей в рот и начал двигать им в том же темпе, что и членом. Резко, мощно, всё больше набирая скорость, от чего Гермиона начала задыхаться.

И это синхронное действие очень быстро вознесло любовников на вершину блаженства, с которой и падать было очень приятно.

— Всё же нужно поговорить, — прошептал Гарри Гермионе после марафона страсти, которому они предавались несколько часов, перебравшись на диван, позабыв и про десерт, и про ужин.

Только ночью, движимая естественной нуждой, Гермиона включила свет и наконец заметила пачку писем, лежащую на камине рядом с палочкой Гарри.

Она дрожащими руками сняла бечёвку и увидела свой почерк.

Шагов за спиной она не услышала, но шёпот Гарри разобрала, почти не испугавшись.

— Я забрал их и чуть не сжёг портрет Дамблдора. Это он перехватывал нашу почту.

Она всё смотрела и смотрела на письма девочки, которая потеряла всю уверенность в себе и надежду на любовь, когда один мальчик перестал ей писать.

— Надо было сжечь, — прорычала Гермиона, повернулась и зарылась лицом у Гарри на груди, глотая горячие слёзы. — Прости, что я уехала, я должна была настоять, но родители поставили ультиматум, что иначе согласятся на Обливейт для всей семьи. Я не могла лишиться магии, не могла лишиться последней ниточки, связывающей нас, — лепетала она, шмыгая носом.

— Тише, тише, — проворчал Гарри, вспоминая, как она писала про это в одном из первых писем. — Ты лучше расскажи, кого ждём-то хоть?

Она подняла голову, вытерла слёзы и улыбнулась.

— Значит, ты не против?

— Был против, — кивнул он и положил её руку себе на грудь. — Но одна маленькая шатенка что-то растопила вот здесь, и я подумал, может, я ещё не совсем конченый человек.

— Нет, конечно, нет. Ты замечательный.

— Не перебарщивай, а то я подумаю, что ты мне льстишь. Я представил, что вновь останусь один.

— Гарри, ты больше никогда не будешь один. А насчёт ребенка… я не знаю. Мне было без разницы, вот я и не стала выяснять. Я просто его хотела.