Нефть!

Как это случилось? Может быть, их видел кто-нибудь случайно на террасе? Или Ви проговорилась Аннабели? А может быть, слишком уже ярки были те лучи счастья, которые лились из глаз юной четы? Как бы то ни было, но на следующий день их тайна перестала, очевидно, быть тайной, и в «Монастыре» царила праздничная атмосфера. Никто, конечно, не заходил так далеко, чтобы осыпать молодую чету рисом, или бросать ей вслед старый башмак, или привязывать белые ленты к экипажу, в котором они ехали. Но лица присутствующих сияли дружескими улыбками, и в веселых, добродушных подтруниваниях и шутках не было недостатка.

Аннабель была в полном восторге. Это был ее план. В тот самый день, когда она услышала от Верна о молодом нефтяном принце, она решила немедленно познакомить его со своей подругой и сделать со своей стороны все возможное, чтобы помочь им влюбиться друг в друга. И теперь, когда это случилось, она сияла. Что же касается Верна, то вы, конечно, представляете себе, что когда он начинал отпускать разные шуточки на эту тему, то ни у кого не оставалось уже никакого сомнения в том, что произошло.

Как это ни странно, Банни, вернувшись домой, нашел и своего отца в таком же праздничном настроении духа. Точно атмосфера «Монастыря» проникла и к нему. Неужели Верн, этот старый плут, успел уже телефонировать новость своему приятелю? Как бы то ни было, мистер Росс сиял от удовольствия, и Банни ясно читал его мысли.

Мистер Росс видел как-то Ви Трейси на сцене, и она ему очень понравилась. И это ведь была не заурядная актриса, но звезда кино! Было чем похвастаться. Это как раз самая подходящая карьера для молодого нефтяного принца, вполне соответствующая всем аристократическим традициям. По крайней мере, у него будет теперь в голове не одно только его глупое увлечение большевизмом.

Банни был уверен, что именно так думал его отец.

Потом мистер Росс принялся делать тонкие намеки на случившееся, и его ловкость можно было сравнить в этом отношении с ловкостью взрослого носорога. Встречался ли Банни это последнее время в «Монастыре» с Ви Трейси? Не правда ли, это была совсем редкая девушка по живости, энергии и необычайной трудоспособности? Верн говорил ему, что она получает до четырех тысяч долларов в неделю. И при этом ее голова работала лучше, чем головы многих деловых мужчин. Когда начала свою деятельность фирма «Консолидейтед Росс», она пришла к Верну и спросила его совета и, услыхав от него, что это дело верное, принесла ему не более и не менее как чек на целых пятьдесят тысяч долларов, прося купить на все эти деньги акций по их номинальной цене. И теперь они увеличились втрое, и Ви говорит, что Верн спас ее от участия в целых шести новых картинах… Да, удивительная девушка!

Так тонко намекал на это событие старый носорог.

Не замедлила узнать об этом и Берти. Ей сказал Чарли Норман (один из ее приятелей, который был в близких отношениях с сестрой Аннабели). В Берти тотчас же заговорило желание познакомиться с Ви Трейси, и она потребовала, чтобы Банни пригласил их обеих завтракать. Ви попробовала протестовать, говоря, что сестры всегда относятся дурно к предметам любви своих братьев и что она отравит им все настроение. Но Банни смеялся, говоря, что у него всегда найдется сколько угодно противоядия. И знакомство состоялось, и все обошлось очень хорошо. Ви была полна скромности и желания понравиться, а Берти изображала светскую даму, полную снисходительности и любезности. И это так и полагалось, так как Ви была только актрисой, тогда как Берти вращалась в «настоящем обществе» и ее имя красовалось в тех заповедных газетных столбцах, на которые никогда не удостаивались попадать имена артисток кино. После завтрака Берти сказала брату, что Ви была «очень славной» и что она надеется, что Ви научит его немного своему здравому смыслу. Это была высшая похвала, которую только можно было надеяться получить от сестры.

Все складывалось для них как нельзя лучше. Сон Банни больше уже не тревожили волнующие, несбыточные мечты, – его мечты сбылись, грезы сделались действительностью, и эта действительность принадлежала ему. Когда Ви и он бывали в «Монастыре», им отводились смежные комнаты; а когда Банни приезжал к Ви в ее бунгало, пожилая особа, заведовавшая хозяйством, незаметно исчезала. Что касается персонала кино, то им нечего было уже говорить, так как они все уже давно сказали.

Банни часто звонил Ви по телефону, и в тех случаях, когда это была суббота или какой-нибудь праздник, они сговаривались и отправлялись куда-нибудь вместе; когда же это был один из дней среди недели, то Ви обыкновенно говорила:

– Нет, Банни, сегодня не могу. Тебе надо сидеть дома и заниматься.

Он отвечал:

– Пустяки, Ви, я сейчас значительно впереди своего класса.

– Но, Банни, если из-за меня ты будешь менее серьезно заниматься, то твой отец мне этого никогда не простит.

– Папа влюблен в тебя, кажется, еще больше, чем я, – смеясь, отвечал Банни. – Он считает тебя самой блестящей звездой всего театрального зодиака.