Нефть, метель и другие веселые боги (сборник)

Вскоре пришла последняя полоса от нее, про моду и стиль, где говорилось, что мужчины будут без ума от сарафанов с цветочными принтами и декольте, длинных платьев со скошенным подолом, босоножек с тонким ремешком, что оставляет особенно трогательный розоватый след на ступне, и балеток с ромашками, одуванчиками и прочими неопределенными цветами, синими крестиками, похожими на зародыши неизвестных еще цветов.

Все равно эти мелочи: висячие строчки, всхлипывающие опечатки, немые фотографии, короткий жалкий дефис вместо тире, всегда надежно довозящего до пункта назначения, – видны только профессионалу. Обычный читатель ничего не заметит. Июнь был жарким. Я больше не чувствовал ни беды, ни голода, ни страсти; меня слегка мутило от однообразного голого женского тела, в изобилии наваленного в душные вагоны метро. Брезгливый и раздраженный, я пачкался в сладких парфюмерных лужах, проталкивался сквозь сарафаны с цветочными принтами – содранные вместе с гумусом и пущенные на выкройку тихие лужайки – и рассеянно думал о том, что та дверь под нами сегодня впервые на моей памяти была закрыта, и не переливались тихо сами через себя маленькие прощальные колокольчики.

2012 г.

Нуар

А все должно быть

со смыслом
И смысл, смысл чист,
Как весенний лист.

Глеб Самойлов

Это было пустое потное лето без работы и денег. Я тогда сидел «на сделке», ладное слово «оклад» кощунственно, криминально мерцало богатыми золотистыми смыслами. Все длилась и длилась нудная сделка с совестью: когда-то давно хороший друг одолжил мне денег, теперь нуждался сам, а я не мог ему вернуть.

И вот эта сделка заканчивалась, но совсем не так, как нужно. В начале осени мне удалось немного заработать. Чем же занимается герой? Это так же не важно, как и его заработки в то лето. Да, я, пожалуй, воспользуюсь графоманским приемом отметания низких грязных подробностей, на какие шиши живут герои: интересно, что за ощущения будут в первый раз. Воспользовался. Отмел. Непривычно. Низко. Грязно.

В общем, у меня умер телефон, и тут как раз я захотел игрушку: планшетный компьютер Samsung Galaxy Tab с функцией телефона. Я заказал планшет в интернет-магазине. Я захотел его с детским предновогодним напряжением, не дающим уснуть, когда от волнения сердце бьет под ключицу, и думать я мог только о наступлении следующего дня, когда этот черный, блестящий, полированный монстр окажется у меня в руках. Это было странно, я ведь совсем не гаджетоман. Но у меня никогда не было игрушек, и я хотел игрушку. Планшет обещали привезти не позже шести часов вечера завтрашнего дня.

На тот же вечер, на 19.15, у меня было назначено свидание с девушкой Машей, с которой мы случайно познакомились в Интернете в середине этого пустого, потного лета. Непонятно, зачем мы познакомились. Мне она вовсе не нравилась: на фотках была веселая, легкая девочка с прозрачными волосами, сфотографированными против солнца, с мелкими, резковатыми, аппетитными чертами лица, одетая в веселенькие цветочки и крестики, хорошая друг-подруга, с которой можно и в бадминтон, и по пиву, и в постели тоже все так крепко, весело, розово. Мне же нужна была высокая, статная, еще одно лошадиное определение: с крупным крупом, черным блестящим лакированным цокотом вышагивающая по асфальту красавица в распахнутом сером пальто. Когда обнимаешь ее за талию, то чувствуешь, что у вас на двоих одно тело. Наверное, я хотел жениться. Какое уж там бадминтон и пиво.

Еще более странной наша заочная дружба должна была выглядеть для Маши. Она работала в Оргкомитете Олимпиады в Сочи (всего двух колец не хватает), в Москву приехала ненадолго и окончательно вернуться должна была только весной.

Однако меня волновала эта встреча. Незадолго до этого у меня случилось затруднение, которого никак нельзя ожидать от взрослого мужчины. На моем правом ботинке грозила отвалиться подошва. И я прикидывал, что в шесть привезут планшет, за час до свидания я дойду до торгового центра, возле которого мы условились встретиться, куплю новую обувь, и ровно в 19.15 буду ждать Машу, сияющий, новый, с гарантией.

В 18.15 планшета не было. Я позвонил в магазин с рабочего телефона (и не ленятся ведь описать, откуда звонил, если своего нет). Менеджер сказала мне, что договаривались позже шести, но до семи часов вечера. За отвалившейся мелкой частицей спрятался чудовищный обман, грозивший продлить мою нищету и ничтожество. Заказа не было и в половине седьмого, и я уже собрался бежать за новыми ботинками, нельзя же на свидание в этих, обещавших жизненный крах, но душное детское чувство не пускало меня. Я очень хотел игрушку. «Должен ведь я дождаться телефона, чтобы связаться с Машей, если мы потеряемся?» – говорил во мне взрослый. «Ложь, – отвечала детская мудрость. – Тебе нужна игрушка-планшет». – «Но ведь с функцией телефона…»