Нефть в наших жилах

Лицо девушки разом напряглось, отвердело — будто корочкой льда покрылись щёки и лоб — Кожа Марфы была слишком смуглой, чтобы бледнеть. Селия доверяла своей охране, никто из девушек не давал ей повода для сомнений, подозрений, не может и Марфа этого сделать… Не должна. Как бы ни был силен соблазн. Предать женщину ради мужчины, даже самого желанного, — это худшее преступление, которое может совершить истинная хармандонка. Честь дороже любви…

2

Найти наемниц в Хармандоне едва ли сложнее, чем лепешки, выпеченные в тандыре, — их продают здесь на каждом углу, — и дев, готовых за наличный расчет посчитаться с твоими врагами тут тоже довольно — в любой харчевне, если вечерком туда заглянуть, встретишь. Надо только повнимательнее приглядеться к посетителям: наемницы все свои сходки, как правило, проводят на виду, они знают, что люди, уединившиеся в каком-нибудь темном закоулке, наведут на подозрения скорее, чем сидящие с кружком в кабаке. Если информация нужна очень быстро, можно кликнуть баргирлу, и, подложив под стакан несколько банкнот, намекнуть, с какими людьми ты хочешь поговорить. Девушка за стойкой обычно хорошо знает своих клиентов: она наверняка укажет среди завсегдатаев и знающих, где раздобыть дурь или оружие, и заправляющих борделями, и готовых убивать за деньги.

Задатка, пятнадцати процентов от суммы, обещанной Зариной, с лихвой хватило бы на то, чтобы собрать боевой отряд: заплатить девицам и каждую из них прилично вооружить. В бедных странах и людские ресурсы доступнее. Брали хармандонские наемницы за свои кровавые услуги ощутимо дешевле, чем в других странах — один атлантик стоил около ста хармандонских тиар, да и общий уровень жизни в стране был таков, что человек с валютой в кармане, особенно с атлантиками, считался королем.

Тати облокотилась на стойку бара и заказала себе мятную воду со льдом. Возле её плеча тут же возник ярко и необычно накрашенный мальчик лет двадцати с небольшим в шароварах, расшитых бисером, и в просторной рубахе почти не прикрывающей роскошно волосатую смуглую грудь.

— Красавица одна? — осведомился он.

— Я жду человека, — с раздражением ответила Тати: слушать приторную болтовню гаяша не входило в её ближайшие планы.

Жрец уличной любви сразу понял, что девушка «не клюнет» — профессиональное чутье! — и развернул в другую сторону своё смазливое лицо, с нарисованными вокруг одного глаза, на лбу и на щеке экзотическими цветами.

Дамочка с крепким коктейлем, сидевшая справа от него на высоком стуле, отреагировала на приветствие с большим интересом, и он занялся ею.

За баром хлопотала очень худая бритоголовая девица с татуировкой — розовым лотосом на затылке.

— Хозяюшка, — обратилась к ней Тати с нужной заговорщической интонацией, — расскажите мне, когда у вас тут особенно весело, какие интересные люди к вам заглядывают…

— Если вы про одноглазую Арду, — ответила лысая коктейльная фея, замешивая что-то; необычайно скоро мелькали ломаные линии её рук в дрожащем клубном свете, — раньше часа она не появляется. Я не буду спрашивать, чего вы от неё хотите. В моем положении любопытной быть довольно грустно, а порой и опасно. Скажу только — при встрече с нею будьте внимательны. Отслеживайте каждое движение.

Тати взглянула на часы и немного приуныла — ждать оставалось ещё прилично: на свете нет места скучнее бара, когда есть нужда сохранять трезвость.

— Вы ведь не местная? — сочувственно спросила баргирла, она, видимо, научилась улавливать перемены в настроении клиенток подобно тому, как сомелье различает ароматы вин, — здесь недалеко есть фонтан со статуей писающей девочки. Местная достопримечательность. Сходите, посмотрите. Недавно на средства одной анонимной меценатки на фонтане установили подсветку. По вечерам — очень красиво.

— Спасибо большое, — проговорила Тати старательно. На чаевые она не поскупилась — подложила под дно пустого стакана купюру в десять атлантиков. Гаяш с волосатой грудью и его дама, оценив широкий жест, оторвались от кокетливой игры в гляделки и посмотрели на Тати: он — с почтением, она — с завистью. Заметив устремленные на неё взоры, молодая атлантийка подумала с грустным злорадством: «Что бы стало с ними, узнай они, что в номере в шкафу у меня стоит чемодан, набитый такими банкнотами?»

Шальные деньги — это проклятие. Не благословение, а испытание. За несколько минут до встречи с Зариной Тати думала, будто она влюблена в Кузьму. Ей дали столько денег, что они стали казаться просто бумагой. От них рябило в глазах. Оглашая цену каждой вещи, они обесценивали всё вокруг.

«Неподкупных людей не существует, у каждого есть своя роковая сумма, точка невозврата, напряжение излома… Мы беззащитны перед возможностями исполнить свои мечты.»

В баре работали кондиционеры, и Тати, когда покинула помещение, как будто вошла в баню: от ночной хармандонской духоты на лбу у неё моментально выступила испарина.