Негаданно-нежданно, или Учебник для оперативника

– Жулики, если им нужно, сама понимаешь, могут быть гораздо активнее нас. Это мы работаем с оглядкой на прокуратуру да не следственный комитет, а им все равно, прут, как танки, напролом. Выследили тебя по Лешке, – Григорич помолчал. – Не то, чтобы Лешка виноват, но утратил бдительность на долю секунды. «Я же тебе говорил», – сказал он, обращаясь к Звонареву, – этот следователь из следственного комитета тоже парень непростой. Кстати, как там его зовут?

– Воронин. Валерка Воронин, – Алексей отхлебнул из своего стаканчика, – еще тогда после встречи с ним в парке показалось, что за мной следят, но я гнал эти мысли из головы. Все-таки я его спасаю, ищу его пропавшее уголовное дело, стараюсь раскрыть пропажу. Но видимо неприязнь к оперативникам у них формируется еще до поступления на службу. Скорее всего, у него есть связи с нашими жуликами.

– Не скорее всего, а точно установлено, что есть. Ты вспомнишь, Аленка, эту адвокатессу. Такая полная, все время в ярких одеяниях. Дай бог памяти вспомнить фамилию. Такая вся из себя, все время губы куриной попкой сложены, как будто чем-то недовольна, – Григорич яростно тер лоб, пытаясь вспомнить.

– Курочкина?! – меня подкинуло на кровати.

– Да, точно, Верка Курочкина. Вот пройда! Искать такую всю жизнь и не найти, а нам – надо же как свезло, работает на нашем участке. Есть адвокаты, приятнейшие люди, Ваня Самойлов, Сергей Федорович опять же. Грамотные, интеллигентные, как бальзам к сердцу. В охотку работать.

– Ладно тебе, Григорич, не злись. Бабу тоже нужно понять. Бытье нерадостное, полтинник, детей нет, замужем не была, всю жизнь с жуликами, а тут смотри какая радость- мужичок появился. Молодой, красивый, и что ж, что гол, как сокол. Вот и стала девица красная пахать за двоих, старясь обеспечить пареньку и машину справную, и плавочки с кристаллами Сваровски, а это все деньги да немалые.

– Сергей Михалыч, ты, однако, слишком человеколюбив. А столько- то лет в уголовке, пора бы испортиться характером, – Григорич пыхтел, как паровоз. Завелся не на шутку. – Аленку нашу чуть не сгубили из-за этих денег поганых! И пришла же в голову мысль, что прячет полмиллиона у себя.

–А кстати, кто первый сделал такое предположение! Совершенно нелепая мысль! – подхватила я.

– Никаких предположений, – отрезал Григорич. – Чистые показания. Когда закрыли мы твоего киллера неудавшегося, Остроумова, то стали его сокамерники колоть, по заданию авторитетных лиц, мол, где деньги. А они, сама понимаешь, не милиция, церемониться не станут, законный ли опрос гражданина, соблюдены ли его права и законные и интересы. Придушат ночью на шконке и привет. Сам задохнулся. Или сердце оказалось слабое, остановилось не вовремя, расцветет лет, забирайте, мамаша, хоронить. Видимо, прижали не слабо, раз решил дать признательные показания. Однако денег стало жалко, а скорее всего, уже и не было, мы только вчера установили, что картежник, игрок, но из невезучих. Каждый раз практически без штанов оставался. Думаю, что спустил он эти миллионы за несколько заходов без зазрения совести. Вот и ляпнул, когда крепко прижали, что деньги были спрятаны у Василькова, и при задержании вы с Лешкой их нашли и забрали. Тем более, ты сразу в отпуск пошла, машину купила.

– Да она же в кредите! На пять лет, между прочим! – искренне возмутилась я, отдуваясь на челку, которая при каждом взмахе голову лезла в глаза и щекотала в носу.

– Да ладно, все понимают, если хочешь скрыть неожиданный доход, берешь машину в кредит и потихоньку платишь, чтобы не привлекать внимание. Вот, в кредите и докажите, что у меня есть деньги. Были бы, не стал переплачивать банку. А какая разница, что переплачиваешь, все равно деньги дармовые. Тысячей больше, тысячей меньше, зато для отвода глаз лучше не придумаешь, – и мне оставалось только молча дуть на челку, не решаясь возразить. И верно, что тут скажешь, что ты не осёл?

– А где играли? Вроде же игровые клубы запрещены, Бэпники позакрывали почти все. Во всяком случае, я последнее время не слышал, чтобы где-то собирались, пусть и нелегально.

– У Верки Курочкиной ее лямур Федор оказался тоже заядлым игроком. Иногда она собирала у себя на даче, и за городом, и только свои собирались. Вроде закрытого клуба. Во всяком случае, было издалека видно, что едет кто-то чужой, дача стоит на отшибе, окрестности присматриваются километра на два вокруг.

– И как же раскрыли этот клуб?

– Если сказать, что сложно, то ничего не сказать. Внедрили своего человека.

– И кто же такой игрок на доверии?

– Не поверите!

– Григорич, не томи! – Кудря задрыгал ногой от нетерпения, присев на краю моей кровати с бутербродом в одной руке и стаканчиком сока в другой, похожей на две кувалды.