Негасимое пламя

— А как ты угадала? — ответил он вопросом на вопрос.

— Ну… в конце концов, ты же валлиец. Вот мне и показалось, что так и должно быть.

— А как насчет тебя, Джессамин, — можно узнать, на чьей ты стороне?

Она пожала плечами, даже не зная, что сказать.

— Видишь ли, как ни странно, но владельцы Кэрли традиционно сохраняют нейтралитет.

— Но это невозможно! Вы должны сделать выбор: Генри Болингброк или король Ричард!

Она уставилась на него широко распахнутыми глазами, не веря своим ушам:

— Но ведь король Ричард мертв!

— Или скрывается, дожидаясь удобного момента, чтобы вернуться и потребовать назад свой трон. Оуэн Глендовер верит в это. Когда-то много лет назад он был его оруженосцем. После того как король попал в плен, Глемдовер долго разыскивал его, но все было напрасно.

— Я знаю, многие валлийцы до сих пор верят в то, что Ричард жив, — начала Джессамин, ласково положив ладонь поверх его руки. — Но король умер, Рис. Один менестрель рассказывал мне, что сам видел, как тело Ричарда везли из Понтефракта. Он хорошо знал короля в лицо… тут не могло быть никакой ошибки.

— Может, твой менестрель просто набивал себе цену!

— Нет… не думаю… Да и для чего ему лгать мне? Рис помолчал, потом поднял голову и с тяжелым вздохом произнес:

— Я подозревал об этом, причем довольно давно. Большинство валлийцев до сих пор хранят верность Ричарду. Узнать о его смерти… это все равно что умереть самим… Поэтому будет лучше, если я не стану болтать о том, что услышал от тебя. Ты же понимаешь, эта легенда… она дает им надежду.

— Но неужели это имеет какое-то значение для Глендовера? — спросила Джессамин.

Рис расхохотался и покачал головой:

— Конечно, нет. Глендовер враждует с Греями из Руфина. После того как был разграблен Сичарт, он поклялся, что отомстит.

— Но ведь Глендовер и так уже захватил Руфин! Неужто ему все мало? — спросила Джессамин. Она знала, что еще в сентябре во время ежегодной ярмарки валлийцы окружили и предали огню этот город, который издавна принадлежал английским Маршам.

— Око за око, любимая. А уничтожение Руфина — малая плата за все, что было между ними. Ты, верно, забыла, что Реджи Грей был первым, кто захватил земли Глендоверов. Ведь Круасо-Коммон веками принадлежал им. И если бы не наглость Грея, ссоры бы и не было.

— Но неужели Глендовер намерен из-за этого начать в стране гражданскую войну?

— Если все суды в этой стране всегда на стороне английского лорда, что нам остается делать?!

Джессамин не знала, в самом ли деле закон столь пристрастен, как обычно уверяли валлийцы. В конце концов, Рис в это верил.

— Ты так и не сказала мне, за кого же Кэрли? — резко осведомился он.

— За Дакре.

— Но ведь вы живете не на необитаемом острове, — сурово напомнил Рис.

— Мой отец когда-то был сторонником Ричарда.

— Значит, он был бы на нашей стороне.

— Он был верным слугой короны!

— Даже если она на голове у вора?

— Он был слугой короны! — упрямо повторила Джессамин, отчаянно желая прекратить этот бессмысленный спор.

— Тогда ты должна понять, Джессамин: как только я вырву Кэрли из рук людей сэра Ральфа, над его бастионами взовьется знамя с валлийским драконом!

Онемев от изумления, Джессамин растерянно заморгала.

— Нет, ты не сделаешь этого! Мы не сторонники Глендовера! Ведь если ты так поступишь, то любой проходящий мимо английский отряд сочтет своим долгом нас атаковать!

— Если я завладею Кэрли, над ним поднимут валлийский флаг!

— Это что — угроза?

— Нет, леди, обещание.

Следующие несколько миль они проехали в молчании. Размышляя о его безумном упрямстве, о том, как он настаивал, чтобы она перешла на сторону Оуэна Глендовера, Джессамин закипала от ярости. Когда она бросилась к нему за помощью, он ни словом не обмолвился об этом. Боже мой, неужели он не понимает, что стоит им только объявить о переходе к Глендоверу, и для Кэрли все будет кончено!

Пошел снег с дождем. Люди до того промерзли, что Рис приказал остановиться на ночлег. Ближайшим местом, где мог бы укрыться от непогоды отряд, была ферма с полу развалившимся амбаром. Рис распорядился, чтобы его воины, говорившие по-английски, попросили хозяина о ночлеге для них самих и их измученных лошадей, пообещав расплатиться золотом.

Джессамин скорчилась, прижавшись к стене амбара, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего ветра. Рис бросил на нее мимолетный взгляд и, убедившись, что девушка одета достаточно тепло, занялся своими людьми. Их ссора больно ранила самолюбие обоих, а Рис к тому же был не тот человек, который мог с легкостью попросить прошения у женщины.

Фермер охотно разрешил им переночевать, и воины с радостью поспешили распахнуть дверь амбара. Аромат сена и привычный запах скотного двора, такой мирный и знакомый, заставил многих блаженно заулыбаться.

Пока его воины расседлывали и кормили лошадей, Рис молчал. Он сам ухаживал за своим конем.

Так же поступила и Джессамин. Расседлывая своего длинноногого жеребца, она не переставала гадать, собирается Рис заговорить или же решил сердито молчать всю дорогу до Кэрли.