Негасимое пламя

Радостно возбужденный этой неожиданной встречей, Дэвид говорил себе, что много есть молодых людей и девушек, подобных Миффанви, Шарн и их друзьям, серьезно и сознательно работающих на пользу того дела, которому он собирался отдать все свои силы.

Сбор подписей под воззванием казался ему теперь более правильной формой борьбы, нежели беседы, которые вел он сам. В конце концов решение относительно ядерного разоружения должно помочь общему движению за мир. Приходилось признать, что вылазки, предпринимаемые им по собственному почину, есть не что иное, как действия одиночки; видимо, на его пути было бы гораздо меньше разочарований, если бы он работал вместе с другими и находил поддержку в их энтузиазме и преданности делу.

Когда они встретились на следующий день, Шарн призналась, что очень обрадовалась, увидев его.

— Вчера вы были так похожи на роденовского «Мыслителя», размышляющего о бедах человеческих, — сказала она весело, — что я боялась, как бы вы не передумали и не отказались от намерения собирать вместе со мной подписи!

— Вот уж кем меньше всего собираюсь стать, так это — мыслителем. Я хочу действовать, а не только размышлять, — сказал Дэвид.

— Ну, уж Роден-то, во всяком случае, знал, что «Мыслителю» есть над чем задуматься.

— А что побудило вас задуматься над всем этим? Как вы пришли к этому?

— С помощью собственной головы, надо полагать, — весело ответила она. — И товарищей по университету, которые помогли мне.

— Да? — смеясь перебил ее Дэвид, — А я думал, что вы работаете на фабрике!

— Хотела бы, — ответила Шарн. — Нет, я преподаю математику и этим зарабатываю на жизнь. — Она вручила ему текст воззвания, отпечатанный на листе картона, и авторучку. — Не будем терять времени. Вы возьмете на себя левую сторону вон той улицы, а я правую. И встретимся здесь в семь часов.

— Отлично! — Дэвид прошел с ней до угла соседней улицы. Он видел, как она остановилась у первого дома, открыла калитку и быстро вошла в сад. Тогда он перешел на другую сторону улицы и начал свой обход. Его немало удивило, что сейчас, когда он входил в дом с воззванном в руках, он встречал гораздо более теплый и сердечный прием, чем прежде, когда заводил разговор, не имея при себе вещественной поддержки в виде документа и авторучки.

Оп сообщал людям, читающим текст воззвания, еще кое-какие дополнительные факты, и они внимательно слушали его; даже те, кто сомневались, подписывать им этот документ или нет. Но несколько раз дверь захлопывалась прямо перед самым его носом. Однажды какой-то раздраженный старик пригрозил спустить на него собак, если он тотчас же не уберется восвояси.

Время от времени он видел Шарн, которая летала от дома к дому, как отбившаяся от стаи птица. Его беспокоило, как ее встречают: может быть, грубо или враждебно? Раза два она помахала ему рукой, и он продолжал собирать подписи, чувствуя новый прилив сил. Вообще он остался доволен результатами своего обхода; когда они встретились снова в семь часов, у него был целый лист подписей, а у нее — полтора листа.

Шарн, сияя радостью, объявила ему об успехе их похода.

— Вы принесли мне удачу, — восторженно воскликнула она. — Всегда лучше работать вдвоем. Как-то подбадриваешь друг друга и не так унываешь, когда дело не ладится.

— Были неприятности? — спросил Дэвид.

— Да, несколько глупых клуш-домохозяек посоветовали мне не соваться не в свое дело. Правительство, мол, знает, что делает, готовясь к войне с русскими. И вообще, не мешало бы помнить, что «яйца курицу не учат». Но, — она рассмеялась, — стоит ли обращать внимание на несколько неприятных щелчков! Зато так радостно узнать, что сто восемьдесят три человека в этом квартале твердо стоят за мир и запрещение ядерного оружия, а это первый шаг к всеобщему разоружению.

Дэвид предложил ей пообедать вместе. Она согласилась при условии, что он позволит ей самой платить за себя. Он запротестовал. Но она решительно стояла на своем, утверждая, что товарищи по работе должны платить каждый сам за себя.

— Если у вас есть лишние деньги, отдайте их в фонд борьбы за мир, — сказала она. — Мы очень нуждаемся в деньгах: нам надо платить за печатание листовок, за аренду зал. Вы принадлежите к какой-нибудь организации?

— Нет, — признался Дэвид, — мне всегда казалось, что люди не любят ярлыков; а бороться с человеческими предрассудками легче, если не связан ни с какой организацией.

— Это верно, до известной степени, — согласилась Шарн. — Но все-таки организация должна существовать, не правда ли? Должен же быть какой-то центр, объединяющий и спаивающий все наши звенья и превращающий их в мощную силу, с которой будут считаться правительства.

— Конечно.

Когда они расположились за столиком в ресторане, Дэвид заказал жареное мясо, а Шарн яичницу и чашку кофе. Она быстро ела, успевая между двумя глотками расправиться с каким-нибудь вопросом внешней или внутренней политики и сделать при этом решительное обобщение. Если Дэвид вышучивал ее выводы, на лице Шарн появлялась упрямая гримаска.