Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Политконтроль (ПК) продолжал оставаться одним из важнейших методов контрразведки и осуществлялся в соответствии с постановлением СНК СССР от 19 декабря 1939 года № 001414. Согласно этому руководящему документу, в его функции входил контроль всей международной корреспонденции, отборка писем по оперативным заданиям органов госбезопасности, проведение особых мероприятий, выборочный контроль за внутренней корреспонденцией, выявление по почеркам авторов антисоветских писем и учет всех лиц, поддерживающих письменную связь с заграницей и дипломатическими представительствами иностранных государств в СССР. В остальном задачи ПК оставались неизменными.

Весьма важным направлением деятельности органов госбезопасности являлась радиоконтрразведка. Зародилась она в мае 1921 года, когда в каждом штабе фронта и военного округа появилось по одной радиоприемной станции особого назначения (ОСНАЗ), передававшей все перехваченные материалы в Спецотдел. Они подчинялись РККА, однако уже в следующем году в Спецотделе появилась собственная радиостанция с четырьмя приемниками, которые обслуживали 20 сотрудников. В этом звене контрразведка соприкасалась с разведкой. Советская дешифровальная служба к середине 1930-х годов оформилась в организационном отношении и стала работать в более спокойном режиме, фактически войдя в систему госбезопасности, хотя ее руководитель Бокий по-прежнему чувствовал себя совершенно автономным от НКВД. Он игнорировал указания наркома, с 1920-х годов не посещал партийные собрания, во всеуслышание называя их пустой болтовней, и вообще всячески демонстрировал свою независимость. Как известно, закончилось это для него весьма плачевно. Многие историки полагают отстранение начальника Спецотдела от должности и его последующий расстрел страшным ударом, нанесенным по шифровальному и дешифровальному делу в СССР. Однако и в случае с Бокием все тоже обстояло далеко не однозначно. Действительно, к середине 1930-х годов советская криптография достигла впечатляющих результатов во вскрытии иностранных шифров и кодов, хотя в значительной степени не за счет дешифровальных работ, а благодаря ключам, добытым оперативным путем. Но приблизительно после 1935 года она стала все более отрываться от современности. Почти полностью игнорировались новейшие научные достижения, ввиду чего отечественная криптографическая наука значительно отстала от зарубежной, и их разрыв с каждым годом увеличивался. При этом ручные шифры просто вскрывались с трудом, а о существовании машинных советские дешифровальщики имели лишь самое общее представление. По этой причине прочтение закрытой с помощью “Энигмы” германской шифрованной переписки исключалось в принципе, то же относилось и к японским системам. Кроме того, существовавшая структура единой криптографической службы страны значительно ущемляла потребности армии. После 1934–1935 годов почивавший на лаврах предыдущих достижений и монополизировавший отрасль начальник спецотдела Бокий фактически стал тормозить развитие криптографического дела в Советском Союзе. Вероятно, это и стало основной причиной решения Сталина снять проблему испытанным способом — арестом руководителя службы. Безусловно, немалую роль сыграл и субъективный фактор, строптивость Бокия, его очевидное нежелание подчиняться вообще кому бы то ни было, а также его принадлежность к сподвижникам Ленина, ибо, вероятно, не существовало другой категории людей, столь же сильно раздражавшей Сталина.

После ареста Бокия система криптографии некоторое время не реформировалась, поскольку эта область разведки, как никакая другая, требует фундаментальных и, следовательно, длительных научных исследований. Положение начало изменяться лишь через несколько лет, когда на работу стали приходить выпускники специализированных факультетов, однако стратегическая линия на дешифровку машинных текстов так и не была определена, и начавшаяся война застала советских дешифровальщиков совершенно неподготовленными к ней.