Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый

Ряд специалистов придерживается несколько шокирующего для широкой публики мнения: они утверждают, что в действительности шифры “Энигмы” так никогда и не были вскрыты в полном смысле этого слова. Действительно, прочтение некоторых, пусть даже многих сообщений еще не является доказательством того, что все закрытые шифратором тексты могут быть гарантированно прочтены. Полный анализ истории операции “Ультра” невозможен и по настоящее время, несмотря на огромный объем рассекреченного материала, но ее участник Гордон Уэлчман, а вслед за ним и известный историк разведки Найджел Уэст настаивают на том, что вскрывались лишь те сообщения, при шифровании которых немецкие операторы допускали нарушения утвержденной процедуры секретности и тем самым давали своим противникам ключи для их дешифровки[32]. В самом деле, каждая “бомба” перебирала полмиллиона возможных комбинаций в течение нескольких часов, а криптографическая стойкость шифров “Энигмы” была значительно выше, и если бы не промахи и ошибки германских шифровальщиков, количество прочтенных документов могло бы быть просто мизерным. В качестве примера приводится морской шифр “Ойстер”, не поддавшийся долгим и упорным попыткам англичан вплоть до конца войны и даже позднее. Причиной этого была особая внимательность использовавших его операторов-подводников и удачные формулировки исходных текстов. Уэст не без оснований утверждает, что подлинным секретом “Ультры” были те нарушения процедуры шифрования, которые допускались немцами и использовались ПШКШ/ШКПС в своих целях, поскольку если бы информация об этом просочилась к противнику, то ужесточенные меры секретности, судя по всему, сделали бы “бомбы” значительно менее эффективным оружием. Сами того не зная, немецкие операторы “Энигм” зачастую невольно способствовали противнику. Армейские шифровальщики были не слишком опытными и к тому же набирались из солдат с менее развитым по сравнению с кадровыми военными чувством ответственности. Они часто ошибались, иногда по ошибке преждевременно закрывали сообщение новыми, еще не введенными в действие ключами, и тогда его приходилось повторять, используя уже раскрытые ключи, тем самым позволяя открыть переписку следующего дня. Часто операторы ленились устанавливать произвольную комбинацию на штепсельной панели, а использовали стандартные соединения по горизонтали или по диагонали, радуя своих противников. Особенно этим грешил персонал люфтваффе, и не случайно первые прочтения германских шифров в 1939 году относились именно к переписке военно-воздушных сил.

На флоте дело обстояло иначе. К работе с “Энигмами” допускались исключительно офицеры, поэтому подобных промахов здесь не случалось. Сама процедура шифрования на флоте также в корне отличалась от общепринятой и обеспечивала крайне высокую степень секретности. Прежде всего, это касалось самой уязвимой части сообщения, а именно — условной группы, содержащей индикаторы установок машины. Моряки также предваряли сообщение двумя трехбуквенными сочетаниями, представлявшими собой “группу индикатора процедуры” и “группу индикатора шифра”, однако при этом добавляли к началу первой и в конец второй из них по одной произвольной букве. Таким образом преамбула превращалась из шестибуквенной в восьмибуквенную, а затем одна ее часть помещалась под другой, и образовавшиеся вертикальные пары букв записывались в строку в виде так называемых “биграмм”. На этом процедура защиты не заканчивалась. Полученные четыре пары букв перешифровывались по действовавшей на день передачи сообщения кодовой таблице, и лишь после этого радиограмма уходила в эфир. С перепиской подводных лодок дело обстояло еще сложнее. В кригсмарине применялась в этом случае особая процедура под названием “Стихворт”, вводившаяся в действие по специальному кодовому сигналу. При его получении шифровальщик вскрывал заранее полученный запечатанный конверт с ключевым словом, на основании букв которого изменял первоначально заданное в списке ключей на текущий день взаимное расположение роторов, их установки и шнуровые соединения на штепсельной панели. Все эти меры предосторожности позволили морским шифрам продержаться дольше. Британцы начали раскрывать их на два года позднее армейских, а подводные лодки, применявшие машины с четырьмя роторами, безнаказанно использовали их до 1943 года. Первая же по-настоящему важная информация о стратегических планах немецкого командования была добыта из дешифрованного в январе 1941 года сообщения о намерениях Германии в Греции и на острове Крит.