Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый

В рамках реализации достигнутых договоренностей в сентябре 1941 года в Лондон прибыл представитель советской разведки И. А. Чичаев (“Джон”), официально занявший должность советника посла Советского Союза при эмигрантских правительствах А. Е. Богомолова. В самом конце войны более полугода он исполнял обязанности поверенного в делах СССР. В функции Чичаева также входило взаимодействие с СОЕ и контакты с находившимися в Лондоне главами специальных служб Чехословакии, Бельгии, Югославии, Норвегии, Польши и Франции. В системе кодовых обозначений СОЕ ему было присвоено кодовое обозначение ДПР/1, входившее в общий ряд кодовых обозначений штатных сотрудников Исполнительного органа специальных операций. Штат секции связи состоял из трех оперативных и трех технических сотрудников. В НКГБ представительство имело статус резидентуры, однако могло быть отнесено к таковым с некоторыми коррективами. Собственно, оно и являлось настоящей загранточкой, поскольку в первую очередь было предназначено для заброски в немецкий тыл диверсантов и агентов для специальных операций и для восстановления утраченной связи с нелегалами и агентурой во Франции и Германии. В течение войны оперативные работники группами по 2–4 человека морем или по воздуху прибывали из СССР на Британские острова, где проходили основательную дополнительную подготовку на базах СОЕ и МИ-6. Всего в Европу через Ла-Манш и Па-де-Кале отправились 29 (по другим данным, 20) советских разведчиков. Предварительно они обучались прыжкам с парашютом на английской технике, изучали немецкие карты и получали полную соответствующую экипировку от документов до одежды и сигарет. Британцы весьма серьезно относились к такому сотрудничеству и выделили для координации действий с коллегами из СССР группу под руководством полковника Гейскелла. В Москву на аналогичный пост прибыл известный в прошлом агент СИС полковник Джордж Хилл, теперь работавший на СОЕ и вскоре получивший звание бригадного генерала.

Разведчики не являлись бы таковыми, если бы не пытались разрабатывать находившихся на их территории советских агентов, благо длительные сроки подготовки позволяли это сделать. Некоторые разработки переходили в осторожный зондаж в отношении перспектив вербовки, как минимум в одном случае достигшей успеха. В начале 1942 года англичане завербовали “Гофмана”, руководителя группы австрийцев, проходивших подготовку для последующей заброски на территорию своей страны. Он сообщил им информацию, которой располагал, а также раскрыл коды и шифры группы для связи с Центром. По оперативным каналам это стало известно советской разведке, и вся группа, и раньше вызывавшая сомнения в своей надежности, была немедленно отозвана обратно. “Гофман” и его коллеги просили британцев об убежище, но не получили его, поскольку Лондон не желал портить отношения с союзником по столь ничтожному поводу. Вдобавок агент исчерпал свои разведывательные возможности и явно был расшифрован, поэтому интереса больше не представлял. Австрийцев отправили на советском судне во Владивосток, однако в мае 1943 года во время промежуточной стоянки в Сан-Франциско они сумели сбежать и нелегально проникли в Канаду. В Ванкувере они сдались властям и также пытались получить там убежище, но не смогли добиться его. Неудавшихся перебежчиков под конвоем вернули во Владивосток на другом советском судне, судили и приговорили к лишению свободы.

Сотрудничество СОЕ с НКГБ/НКВД в области подрывных операций фактически закончилось, не начавшись. Благие пожелания остались на бумаге из-за слишком большой разницы геополитических интересов двух стран, сходившихся лишь в вопросе борьбы с общим врагом. Реальное взаимодействие проявилось лишь в забросках немногочисленных агентурных групп и обмене специальной техникой и снаряжением. В декабре 1942 года Чарльз Хэмбро сформулировал условия заброски советских агентов:

— они без ограничений могли направляться во все государства, борющиеся с рейхом или его союзниками;

— для заброски обязательно требовалось принципиальное согласие правительств этих государств (эмигрантских);

— во Францию, как правило, агенты направлялись по согласованию с движением “Свободная Франция”, однако могли допускаться исключения;

— заброска по преимуществу не должна была производиться на территории нейтральных государств.