В пользу такого предположения свидетельствует изначальная обреченность операции. Советская разведка в августе 1944 года, еще на стадии подготовки “Политова” получила сообщение о готовящейся акции особой важности, после чего была введена в действие операция “Перехват” с привлечением значительных сил и средств. Захваченные в ее ходе агенты дали показания о задании подобрать соответствующую взлетно-посадочную полосу для самолета, что и было сделано. Там расположили засаду, однако вылетевший в этот район транспортный самолет “Арадо” Ар-232[375]
на подготовленной полосе так и не приземлился. В 1 час 50 минут ночи 5 сентября 1944 года дежурный поста службы воздушного наблюдения, обнаружения и связи (ВНОС) сообщил в Гжатский райотдел УНКВД Смоленской области об обнаружении самолета, летящего курсом на Можайск. Затем в 03.00 пост известил, что обнаруженный самолет получил повреждения от огня замаскированных зенитных батарей на станции Кубинка и попытался вернуться обратно, но с загоревшимся мотором совершил вынужденную посадку в Кармановском районе Смоленской области. Эта точка отстояла на 150 километров от намеченного места посадки. Существует иная версия этого эпизода, согласно которой “Арадо” не был подбит, а кружил в ожидании сигнальных огней с земли, однако не дождался таковых и пошел на посадку вслепую, разбив моторы о деревья. Версия крайне сомнительна, поскольку при выполнении специальных операций ни один здравомыслящий летчик никогда не рискнет садиться без сигналов, а попросту вернется обратно. Судя по всему, в этом случае мы имеем дело с широко известным явлением искажения реальных событий их очевидцами. Вызывают сомнения и фотоснимки лежащего на земле разбитого самолета. Вероятно, на них запечатлена другая машина этого же типа[376], так как при подобной аварии, а скорее крушении, пассажиры вряд ли могли выбраться из “Арадо” без ссадин и ушибов, выкатить неповрежденный мотоцикл и в целой одежде уехать на нем в направлении Москвы. А события развивались именно таким образом.