Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый

8. Тщательное фиксирование всех малейших нюансов дела, во избежание возникновения в дальнейшем противоречий в принятии решений и в передаваемой дезинформации.

9. Оперирование агентами по возможности независимо друг от друга, сведение их личных контактов к минимуму.

10. Насколько возможно, воздержание от действий, влекущих за собой необратимые последствия.

11. Ввиду ограниченной численности персонала контрразведки отказ от попыток перевербовать возможно большее число агентов. Упор следовало делать на их качество, под которым подразумевались надежность и удачное положение.

12. Разрешение изобретать источников, действовавших под контролем двойников. Это препятствовало неконтролируемому разрастанию числа вовлеченных в дезинформационные мероприятия людей, создавало удобство в работе контрразведки и повышало секретность операций.

Однако все эти принципы выработались лишь в ходе войны, после накопления у МИ-5 достаточного опыта работы с двойниками, а в 1940 году в ее арсенале имелся один Оуэнс, на котором и оттачивалось искусство оперативной игры с абвером. Агент был весьма плохо управляем и причинял массу беспокойств, поэтому Служба безопасности предпочла заменить непредсказуемого “Сноу” своим радиооператором, обученным имитировать его почерк. Тем временем Оуэнс набрался наглости и заявил своим руководителям, что ему необходимо встретиться с офицером гамбургского абверштелле Николаусом Риттером (“доктор Рант-цау”) поскольку якобы только личная встреча в Нидерландах или другой нейтральной стране сможет явиться доказательством отсутствия контроля англичан над ним. МИ-5 согласилась с аргументами и даже оплатила несколько поездок “Сноу” в Амстердам, первая из которых состоялась 28 сентября 1939 года. “Джонни” не досматривали на таможне, поскольку за его благонадежность ручалась контрразведка, и он мог совершенно спокойно вывозить из страны любые документы и даже натурные образцы. В Амстердаме Оуэнс без помех передавал Риттеру настоящую информацию, беспрепятственно вывезенную им на континент, а также корректировал “свои” радиограммы, удаляя из них дезинформационную часть и оставляя подлинную. Риттеру же агент объяснял, что власти свободно выпускают его за рубеж благодаря крайней важности для правительства возглавляемой им фирмы. Двойник водил за нос обе могущественные секретные службы, причем делал это с размахом и явным удовольствием, наслаждаясь самим процессом игры.

МИ-5 была вполне удовлетворена этими поездками, поскольку Риттер поручил своему агенту функции связника с другими агентами внутри страны, благодаря чему их аккуратно брали под наблюдение и постепенно ликвидировали. Однако самую важную информацию, которую можно было извлечь из отчетов Оуэнса, контрразведчики пропустили в силу узкой специфики своих интересов. Риттер сообщил, что следующая его встреча с “Джонни” может состояться лишь где-нибудь посреди Ла-Манша, поскольку в результате грядущих событий в Европе вряд ли останутся нейтральные страны. Британцы не поняли столь прозрачный намек, и фактическое предупреждение о предстоящем блицкриге осталось без внимания. Тем временем немцы требовали от “Джонни” регулярно передавать сводки погоды, разжигать антианглийские настроения среди валлийцев и вербовать диверсантов из членов Национальной партии Уэльса. Под этой маркой Оуэнс представил абверу в качестве своего главного агента отставного полицейского Гвилина Уильямса, получившего в МИ-5 весьма прозрачный псевдоним “Г. у.”.