Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый

На некоторое время Сергеева успокоилась и работала без проблем, поскольку драгоценную собаку перевезли в Касабланку к ее сестре, но настоящие проблемы были еще впереди. Животное сбежало и исчезло навсегда. В это время операция с участием “Трэшэ” вступила в весьма ответственную фазу, поскольку касалась дезинформации относительно отсутствия крупных воинских контингентов в районе Бристоля. Использование переписки вместо радиообмена значительно замедляло передачу сообщений, и в “20-м комитете” решили, что Сергеевой следует отправиться в Лиссабон на встречу с майором Климаном и потребовать у него передатчик. Встреча с немцем сильно задержалась, “Трэшэ” прождала его выхода на контакт в течение двух недель. Когда же в конечном итоге Климан все же появился, то он отнюдь не был уверен в том, что его агент не работает под контролем. Однако в конечном итоге немец успокоился и вручил ей передатчик, драгоценный браслет и 1500 фунтов, после чего пожелал успеха и распрощался. С 14 апреля по 9 мая 1944 года все попытки установить связь были безуспешны, и лишь 10 мая состоялся первый сеанс. А 4 июня, за два дня до начала вторжения союзных экспедиционных сил в Европу, Сергеева повергла в ужас всю секцию “В1(а)” и “20-й комитет”. Она сообщила, что в Лиссабоне Климан установил для агента сигнал опасности в радиограммах, указывающий на работу под контролем, но женщина отказалась сообщить, какой именно. Это была ее месть за пропажу собаки! РСС могла заменить “Трэшэ” оператором, имитирующим ее почерк, однако без сигнала опасности это не имело смысла. Под угрозой оказалась вся дезинформационная операция относительно плана “Оверлорд”, а также система оперативных радиоигр. После долгих угроз, просьб и увещеваний строптивая женщина все-таки сообщила свой условный знак. К счастью, он должен был применяться только в том случае, если агент работал под контролем противника, так что отсутствие его в предыдущих радиограммах значения не имело. Тем не менее, Сергеевой все же объявили об увольнении с 14 июня 1944 года, хотя еще некоторое время оператор РСС продолжал от ее имени радиоигру с абвером. Вскоре бывший двойной агент “Трэшэ”, а теперь британская гражданка Лилия Сергеева вступила во французскую армию и вернулась в ее рядах в Париж к своим родителям. После войны она вышла замуж за того самого американского летчика, который должен был доставить в Британию ее сбежавшую собаку.

Поляки также внесли свою лепту в систему дезинформации. Первым из двойников польского происхождения стал летчик, сбитый немцами над территорией Франции в 1939 году. Он был пойман и завербован абвером, после чего через Пиренейский полуостров отправился в Великобританию для сбора и пересылки на конспиративный адрес сведений о британских военно-воздушных силах и системе противовоздушной обороны. Во время морского перехода из Лиссабона в Бристоль он рассказал о своем контакте с германской разведкой трем соотечественникам, не замедлившим сообщить об этом капитану судна. Тот связался с контрразведкой, и незадачливый летчик был мгновенно перевербован. Он получил псевдоним “Кэрлесс”, однако долго не проработал. МИ-5 сочла его малопригодным для оперативных игр и в 1942 году интернировала, хотя конспиративная переписка от имени двойника поддерживалась до января 1943 года.

Намного более колоритной личностью был другой польский летчик, активный антикоммунист Роман Гарби-Чернявский. Он являлся участником действовавшей во Франции межсоюзнической подпольной сети под названием “Интераллье”, которая в дальнейшем будет описана достаточно подробно. Поляк жил в Париже по поддельным документам и в мае 1941 года установил связь с лондонским центром МИ-6 под псевдонимом “Арманд”. В ноябре 1941 года в результате предательства немцы разгромили “Интераллье”, самого же Гарби-Чернявского абвер завербовал и планировал его заброску в Англию. Следует отметить, что эта операция была задумана и проведена довольно топорно, без блеска, присущего в дальнейшем парижским подразделениям германских спецслужб. Поляк дал обещание работать на абвер под страхом казни его соратников по “Интераллье”, остававшихся заложниками в лагерях и тюрьмах, притом вместо планировавшейся имитации побега нового агента просто выпустили на свободу, практически не позаботившись о какой-либо легенде прикрытия. Особенно странным было то, что все эти мероприятия осуществлял один из лучших специалистов абвера по наступательной контрразведке подполковник Оскар Райле, на счету которого имелось множество проведенных операций высокого класса. Однако в данном случае он оказался совершенно не на высоте задачи. В своих послевоенных мемуарах контрразведчик упоминал о сомнениях, временами охватывавших его при беседах с поляком, но он отметал их. Собственно, Райле сам убедил себя в том, во что ему хотелось поверить. Косвенное объяснение этого содержится в его словах: “Нашей службе приходилось хвататься за любую предлагаемую возможность, чтобы получать как можно больше точной информации из Великобритании”[52].