Негодяи

Ни рыцарь, ни волшебник не были на себя похожи этой ночью. Сэр Гервард был одет в закопченный кожаный жилет и галифе трубочиста, обрезанные по колено, с мотком веревки на плече и кинжалом за поясом вместо меча. Мистер Фитц замаскировался под подмастерье трубочиста, в драном плаще с капюшоном, закрывавшим его тыквообразную голову из папье-маше, и длинных кожаных перчатках на деревянных руках.

– Обезьяна была недостаточно дрессированная, а ум ее недостаточно сформирован, чтобы выполнять команды волшебника, – прошептал в ответ Фитц.

– Но кошелек у меня украла с легкостью, – возразил Сэр Гервард. – Если бы купили, она была бы тут, а мне не пришлось бы мокнуть, мерзнуть и…

– Спорный вопрос, кроме того, обезьяну мы не приобрели и уже добрались до точки входа.

Сэр Гервард глянул вперед, на огромный кирпичный дымоход, торчащий из крыши метра на два. Примерно в середине кладки меж кирпичей виднелась узкая золотая полоска со зловеще выглядящими рунами и колдовскими надписями.

– Обезьяна сразу бы наверх запрыгнула, избежав всех этих заклятий, – сказал он. Подвинулся вперед на шаг или два, вздрогнув, когда босые ноги попали на острый край медного конька крыши.

– Запрыгнуть наверх – не значит избежать их, – сказал Мистер Фитц. Его пронзительно голубые глаза засверкали в лунном свете, когда он принялся разглядывать золотую полоску. – Волшебник-архитектор, создавший этот дом, хорошо знал свое дело.

– Уверен, ты сможешь нейтрализовать заклинания, – сказал Сэр Гервард.

– Лучше всего будет оставить их в неприкосновенности, лишь снизив их действенность, – ответила волшебная кукла, роясь в поясной сумке и доставая неколько длинных листов тонкой вощеной бумаги, испещренных рунами, написанными чернилами цвета засохшей крови очень плотными строчками.

– Снизив действенность? – переспросил Сэр Гервард. – И в какой пропорции? Это же смертельные заклинания, так?

– Действительно, – ответил Фитц. Лизнул крышу длинным синим языком, похожим на кожаный, собирая влагу, необходимую вместо слюны, которую не мог произвести его рот. Увлажнил один из листов бумаги и аккуратно налепил поверх золотой полоски, а потом сильно надавил. Руны на золоте ярко запылали, а потом медленно угасли, усмиренные контрзаклинаниями с листа бумаги.

– Теперь от них почувствуешь легкий укол, боль, что-нибудь в этом роде.

– Боль бывает разной по силе и характеру, – мрачно сказал Сэр Гервард. Но снял с плеча моток веревки и нажал на замок якоря-кошки. Раскрылись три зазубренных крюка. – Теперь эту штуку цеплять?

– Пока нет, – ответил волшебник, внимательно глядя на край дымохода. Взял другой лист бумаги, намочил точно так же, как первый, и прилепил поверх карниза. – Умный маг. Скрытые заклинания на верхних кирпичах кладки. Но думаю, что теперь можно безопасно двигаться дальше. Ты уверен в правильности плана?

– Если все обстоит так, как нам сказали и как ты увидел магическим способом, – ответил Сэр Гервард. – На что, безусловно, положиться нельзя. Однако я не думаю, что Монтол ожидает, что мы заявимся, и это главное.

Дом с пронизанной волшебством крышей, на которой они стояли, принадлежал упомянутому Монтолу, известному под прозвищем «Тощий кошелек», и не за бедность, а, напротив, за огромное богатство, факт которого он всячески отрицал и которое очень не любил тратить. Он привлек внимание Сэра Герварда и Мистера Фитца, лишь по случаю заделавшихся ворами-домушниками, поскольку два дня назад ему в глубокой тайне доставили груз фигурок из слоновой кости, семьдесят четыре крохотных изваяния размером с палец, изображения божеств дальнего королевства Асантра-Лурр. Монтол, вполне возможно, и не знал, что четырнадцать статуэток являлись не просто изображениями божеств, но служили энергетическими якорями, связывающими сами божества с миром смертных. С их помощью можно было вызвать божеств, даровав им новое существование. Говорили, что служение этим божествам было запрещено в силу различных причин, но, по большей части, из-за их зловредного характера, и поэтому Совет по исполнению Договора Мировой Безопасности, возможно, мифический, возможно, давно уже не функционирующий, в незапамятные времена принял решение уничтожить эти статуэтки. Сестричество, само по себе удивительное, то, где родился и вырос Сэр Гервард, было удивлено фактом появления единственного среди их отпрысков мужского пола, но это не могло помешать членам сестричества найти ему подобающее применение. Мистер Фитц, в свою очередь, был существом мужского и женского пола одновременно или бесполым, по своему желанию, и служил Совету со времен его учреждения политическими силами, большая часть которых уже несколько тысячелетий не существовала.