Негодяй

– Те, кто чем-то отличаются от основной массы. Но поскольку все люди так или иначе разные, то и инаковостей великое множество: начиная от цвета кожи, волос, глаз и лисьего хвоста из копчика или кроличьих ушей на макушке, заканчивая вкусовыми, религиозными, политическими или сексуальными, – подмигиваю мигом покрасневшей хамелеаке, – предпочтениями. И в качестве агрегатора негатива столь ярко выраженная инаковая группа, как фавны, просто идеальна.

– Это бред какой-то, – не хотела верить девушка.

– Я знавал одну народность, что как-то утверждала, что «за проливом людей нет» и «у рыжих нет души»… И нет, они утверждали это всегда, а не после знакомства со мной! Хм… Ребята из Атласа по говнистости выходят где-то на две трети тех ребят. И пусть я до сих пор не могу понять, какого чёрта у этих придурков поднимается рука на кошкодевочек, когда должно подниматься что-то другое… но это уже мои тараканы. Возможно, изначально идея гнобления принадлежала какой-нибудь фригидной стерве или отшитому пи***асу, не суть важно. Имеем, что имеем.

– Но разве негатив не привлекает гримм?

– Привлекает, – пожимаю плечами, – вот только пар людям всё равно нужно спускать, а то, что при этом страдают ни в чём не повинные их сородичи, мало кого волнует. В крайнем случае, их можно выселить в отдельные районы и всегда знать, откуда придут проблемы… ну и действовать соответственно. Разумеется, это не панацея, трудностей и неприятностей хватает и так, но… с точки зрения любого правительства, пусть лучше граждане клянут на чём свет стоит «проклятых зверей», чем задают неудобные вопросы типа «а куда деваются деньги, выделяемые на здравоохранение?» или «почему никто не понёс ответственности за миллион трупов на горе Гленн?» Куда лучше ткнуть пальцем в мимо проходящего фавна и сказать что-то типа «у него уши неправильные, ату его, ату». Это куда проще, понятнее. А над сложными вопросами приходится думать, думать же люди не любят.

– И с этим ничего нельзя поделать? – посеревшая хамелеончик печально поникла.

– Можно, – я затянулся, настал самый неприятный момент и так нелёгкой беседы, – найти новых «крайних», за вычетом морального аспекта, сложности «перепропагандирования» и незавидной участи становления объектами всеобщей ненависти, очень хороший вариант. Тут бы идеально подошли гримм, но есть две проблемы.

– Какие?

– Первая — это то, что гримм… очень «умозрительная» угроза. С ними в подавляющем большинстве случаев встречаются только Охотники… нет, не так, в живых после встречи с ними остаются только Охотники, у остальных шансов не сильно много. Нет свидетелей, некому рассказать. Да, неизвестность пугает, но она не даёт сфокусировать «народное недовольство». Чего уж там, восемьдесят лет назад была полноценная Мировая Война, личные интересы правительств стран, которые, так или иначе, можно упростить до банальной алчности, оказались сильнее «мифической опасности привлечь голодное внимание монстров из Тьмы». Идиотизм, конечно, но люди — идиоты, так что всё логично. Ну а вторая проблема… это вопрос беззащитности. Кинуть камень в кошкодевочку, будучи здоровым лбом, несложно, а вот такой же камень кинуть в Беовольфа, Урсу или Голиафа… Большая часть подобных «кидателей» обосрётся от одного вида гримм раньше, чем те выйдут на дистанцию броска.

– … – Илия мрачно прихлёбывала кофе, ища подвох в моих словах и не находя его.

– И отсюда мы переходим к методам борьбы. Существует их огромное множество. Правильная пропаганда, подкупы, силовые акции, я уже это рассказывал. Но… кое о чём не упоминал и до сих пор не уверен, что стоит упоминать. Тебе я верю, Цветочек, вот только ты — не Адам Таурус, этот придурок и сам уже почти дошёл до данной концепции, но, зная его, всё равно сделает всё через задницу.

– Эй! – возмутилась хамелеака.

– Не «эйкай», я знаю, о чём говорю. Он — поехавший на идее фавновского превосходства расист, до уровня, на котором он будет с удовольствием резать и фавнов, не разделяющих его больного взгляда на мир, ему остался один ма-а-аленький шажок. Ты мне можешь не верить, но уж на всяких психопатов за свою жизнь я насмотрелся и, к чему дело идёт, вижу отчётливо, – точнее, в случае с Таурусом я точно знаю. И сейчас, по сути, собираюсь запустить встречный вал, чтобы погасить будущий пожар.

– Хн… – надулась и позеленела, но кидаться с пеной у рта защищать бешеного бычка не спешит. Хороший знак.