Негодяй

– Так вот, как можно прекратить нападки на фавнов? Ответ очень прост. Так же, как не существует нападок на гримм. Достаточно заставить людей бояться, причём бояться до такой степени, чтобы сама мысль поднять руку на зверочеловека приводила в ужас, а факт такого нападения был гарантированным суицидом, желательно, крайне неприятным. Правда, – от моей усмешки девочка реально посерела и непроизвольно попыталась отшатнуться, хотя догадываюсь, что сейчас, с такой усмешкой и пылающей сигарой в зубах, вид у меня может быть и немного инфернальным… ну или Нео под настроение и момент что-нибудь жуткое пририсовала, она может, – у этого пути есть один ма-а-аленький побочный эффект — фавнов будут искренне ненавидеть, и если общество усомнится в силе «Белого Клыка» или будет уверено, что обидчика фавнов не найдут, то… сама понимаешь.

– Нет, это не наш путь! – уверенно ответила Илия.

– И это не может меня не радовать! – одобрительно кивнул я. – Второй вариант много сложнее, но в то же время он проще. Ваш враг — это система, но… ей всё же управляют. Управляют люди, облечённые властью и деньгами. И большей части этих людей плевать на других, для них они — лишь «рынок сбыта», не более. И можно хоть кровавые реки по улицам пустить, это их не взволнует, лишь даст повод пропихнуть свои интересы, воспользоваться прецедентом, не более. Но… как им плевать на других, так же трепетно они относятся к себе и, в некоторой степени, своему кругу. Взорви вы бомбу в центре города, и такие, как Жак Шни, лишь фальшиво пособолезнуют, понегодуют… и протащат в Советы какую-нибудь поправку, ограничивающую права фавнов, вплоть до, например, фактического дозволения вернуть рабовладельческие порядки на своих предприятиях. Но вот если Жак Шни таинственно исчезнет, а потом к журналистам попадёт, скажем, запись, как его медленно режут на ленточки за всё хорошее… о, это тоже вызовет негодование, возмущение и, возможно, поправки. Вот только и негодование, и возмущение уже будут настоящими, а за ними будет крыться страх. Пока что небольшой. Лишь опасение, что «пришли за ним, быть может, придут и за мной?» Но после пары-тройки таких «исчезновений», причём с самых верхов, самых больших и распиаренных «слуг народа», этот страх станет явным. И здесь будет главная задача: не попасться, не дать себя захватить или убить… или подготовить преемника. И тогда им придётся что-то сделать. Придётся пойти на уступки. Ну и «гражданские» с обеих сторон понесут минимум ущерба.

– Это чудовищно…

– Истреби в бою тысячу противников — и твои враги тебя возненавидят. Уничтожь миллион — и неприятели твои выстроятся в очередь за твоей головой. Но убей очень тайно, скрытно и осторожно десяток, скрывая свои действия под покровами неясности, неопределённости и безмолвия — и целые народы будут вопить от ужаса при одном упоминании о твоём имени. Неплохая доктрина, верно? – я улыбнулся. – Игры кончились, Цветочек. Этот Прах украден не для салюта по случаю фестиваля Вайтела и не для снабжения ваших товарищей — иначе он бы уже давно покинул город. Нет, этот Прах будет использован здесь. А вот для чего… думай, Илия, у тебя это неплохо получается. Думай и решай, что ты хочешь для себя и своих братьев. Пока что у тебя есть время думать и выбирать.