Негодяй в моих мечтах

Мелоди с шумом шлепнулась на диван. Ее фантастически дорогие шелковые юбки вздулись и опали. Она сидела, неописуемо прекрасная, одетая в тончайшее белье, с облаком темных волос, перевитых жемчугом и атласными ленточками, и личиком-сердечком с тонкими чертами, давно оставившим в прошлом детские пухлые щечки, и смотрела на Пуговку самыми печальными синими глазами, которые он когда-либо видел.

– Я никогда не скажу ему этого, потому что никогда не покину этой комнаты. Никогда! – Она глубоко и сокрушенно вздохнула. – О, Пуговка! Я не могу пройти через это!

Пуговка присел на корточки и заглянул ей в лицо. Впрочем, ему не стоило этого делать, потому что Мелоди взяла свой рост от отца.

– Мелли, любовь моя, моя Мышка-малышка, почему ты не можешь через это пройти?

Она только потрясла головой и торопливо отвела глаза в сторону.

– Просто… закончи свою историю, Пуговка. Пожалуйста.

Пуговка вздохнул и уселся рядом с ней на диван. Он пригнул ее прелестное печальное личико к своему плечу, отметив про себя, что перед церемонией ему придется сменить сюртук, так как этот был пропитан слезами. Затем Пуговка продолжил свой рассказ:

– Его светлость вернулся в клуб с покупками и…

А у дверей заведения Лементье Эйдан и Колин пытались смешаться с толпой прохожих. Эйдан изучал последнюю газету, а Колин притворялся, что крайне заинтересован выставленной в витрине дамской косметикой.

– Как ты думаешь, Прю пользуется всей этой дребеденью?

Эйдан бросил взгляд на витрину:

– Наверняка нет.

– Почему нет? – нахмурился Колин и поглядел на друга.

Эйдан устало вздохнул и перевернул страницу газеты, чтобы прочесть ее еще раз.

– Потому что Прю выглядит потрясающе свежей, когда выходит из ванны.

Колин рассеянно кивнул:

– Точно. – И тут же ахнул: – Эй, ты говоришь о моей жене! Откуда ты можешь это знать?

Эйдан хмыкнул:

– Потому что ты твердишь об этом всякий раз, когда она принимает эту чертову ванну. Идиот ты этакий! – Он покачал головой. – Телячьи нежности!

Успокоенный Колин притих.

– Ну и пусть телячьи нежности! А ты слюнявый щенок. Каждый раз, как Медди пройдет по комнате, ты провожаешь ее таким взглядом, словно она пирожное… И тебе требуется подобрать слюни. Просто тошно смотреть!

Эйдан раздраженно буркнул что-то в ответ… и Колин вернулся к изучению витрины, в стекле которой мог наблюдать за лавками на другой стороне улицы. Как ни забавно было поддразнивать Эйдана, Колина слишком тревожило долгое пребывание Джека в заведении модного портного.

– Он там уже целый час. Обычно он поручает Прю и Медди выбирать одежду для Мелоди.

Эйдан не поднял головы.

– Может, ему захотелось ее побаловать сию минуту.

Колин неловко дернул плечом.

– Не могу сказать, что виню его. Может быть, по пути домой мы остановимся у кондитера?

– Не вижу необходимости, – проворчал Эйдан.

Колин сердито повернулся к нему.

– Думаю, что я тоже имею право баловать ее, как любой из нас! И могу покупать ей сласти, если захочу!

Эйдан постарался не встретиться с ним взглядом.

– Я еще утром заказал пирожные, – признался он.

Раздражение Колина тут же испарилось. Он знал, что Эйдан переживает происходящее так же глубоко, как он.

Я не думаю…

– Выше голову, – прошипел Эйдан и высоко приподнял газету, чтобы скрыть лицо. – Вот он выходит.

Колин продолжал смотреть на отражение улицы в витрине. Он увидел, как Джек залез в карету. Они стояли достаточно близко, чтобы услышать скрип рессор под его мощным телом и услышать приказ везти его в «Браунс». Карета покатилась по Стренду, и Колин облегченно перевел дыхание.

– Что ж, он уехал. И знаешь, что это означает?

Эйдан опустил газету.

– Что?

– Что нам придется нанять простецкий экипаж, – сухо объяснил Колин. – Ты помнишь, что сюда нас привез Джек?

Глава 26

Тем же вечером Джек, хмурясь, рассматривал себя в зеркале. Он старался красиво завязать галстук. Впервые за многие годы он сожалел об отсутствии у него камердинера.

– Надо было мне велеть Пуговке приодеть и меня, – бормотал он под нос.

– Мне нравится Пуговка! Пуговка делает платья для Горди Энн!

Бросив взгляд в зеркало, Джек увидел, что дочь старается использовать его второй лучший галстук в качестве… чего-то вроде савана для куклы. Видимо так, потому что Горди Энн в эту минуту стала похожа на египетскую мумию.

А может, это был кокон насекомого? Пути воображения Мелоди иногда трудно было проследить.

– Горди Энн выглядит… великолепно. – Эта фраза должна была сгодиться на все случаи.

– Великолепно! – Мелоди ухватилась за это слово и стала тренироваться в его произношении. – Великолепная Горди Энн!

Мелоди сидела на постели, раскинув ножки, и, сосредоточенно сведя брови, накручивала галстук на куклу, а затем поднесла ему для оценки:

– Папа, посмотри! Посмотри на Горди Энн!

Джек отвернулся от зеркала, чтобы исполнить свой отцовский долг.

– Действительно. – Он торжественно кивнул. – Я никогда не видел Горди Энн такой… – Он не знал, каким еще словом воспользоваться. – Великолепной, – сдаваясь, повторил он.

Однако Мелоди это вполне удовлетворило.

– Великолепно!