Негодяйка

– Ты должна встретиться с ними, Лео. – Роб произнес это с нежностью, но твердо. Леони обратила к нему заплаканное лицо.

– Нет, нет, я не могу, – прошептала она.

– Дорогая, выслушай меня. – Он схватил ее за плечи. – Это единственная возможность достойно выйти из создавшегося положения.

Леони, в изумлении от его слов, отстранилась.

– Я думала, ты понял меня, Роб. Не верится, что это говоришь мне ты.

– Я все понимаю, детка.

Но Леони словно не слушала его.

– Нет, ты не понимаешь, не понимаешь. Ведь это моя тайная печаль. Девятнадцать лет она жила во мне. Ты не знаешь, что это такое. Все эти годы я словно оплакивала умершего ребенка. И вот сейчас… эти стервятники, эти хищники… – яростно выпалила она. – Я не хочу, чтобы эти люди выносили мои страдания на всеобщее обсуждение, не хочу, чтобы их смаковали вперемежку с кукурузными хлопьями. Это слишком дорого мне, это глубоко личное… это мое.

– Я понимаю, что это значит для тебя, Леони, – тихо сказал Роб. – Я знаю, что тебе пришлось испытать, и, мне кажется, понимаю, как ты страдала все эти годы. Но сейчас тебе нужно выйти к этим ублюдкам – только так ты сможешь доказать, что твоей вины здесь нет. И девчонку это не заденет – в конце концов, она мерзавка…

– Я ненавижу ее, Роб, – прошептала Леони, содрогнувшись от своих же слов. – Но как это возможно, что я ненавижу собственную дочь?

– Ты же не растила ее, дорогая, и потом: вспомни, кто ее отец. – В голосе Роба звучала горечь. Теперь, когда он знал все, он втайне завидовал Симону. И уже не в первый раз пожалел о том, что не встретился с Леони молодой. – Если все откроется, больше всех пострадает он. В конце концов, ты не сделала ничего дурного. Ты хотела лучшей участи для своей девочки, отдавая ее на удочерение. А он тебя бросил. Леони посуровела.

– Я уже однажды заплатила страшную цену за свою ошибку. Почему я должна расплачиваться вновь и вновь? – Она сжала кулаки.

– Сделай это, детка. Для собственного же блага, – твердо сказал Роб. – А теперь пойди умойся и приведи себя в порядок. – Пауза. – Я позову их сюда. Это займет не больше часа, и на этом все закончится, навсегда. – Вновь последовала пауза.

Леони глубоко вздохнула и тихо сказала:

– Ты прав, это единственный выход.

– Итак, сейчас?

– Да, сейчас. – Она мужественно улыбнулась. – Надо покончить с этим.

– Когда ты будешь готова?

– Через десять минут.

– Умница. – Роб натянул джинсы, рубашку и вышел из спальни. В дверях он остановился, улыбнулся ей и, подмигнув, сказал: – Через десять минут твой выход. – И ушел.

Леони прошла в ванную, умылась и наложила на опухшее лицо горячий компресс. Затем быстро оделась, выбрав простую белую рубашку мужского покроя и черные джинсы "Левис". Это был как раз тот случай, когда ей совсем не хотелось выглядеть сексуальной. Расчесав волосы, она слегка освежила себя туалетной водой, нанесла легкий румянец на щеки и мысленно приготовилась к самой тяжелой в ее жизни встрече с прессой. Воображение рисовало образы святых Варвары и Катерины и других древнеримских великомучениц. Они словно придали ей сил. "Я докажу им, – твердила себе Леони, – я докажу, что я сильнее их". На мгновение она задумалась, не эти ли слова произносили почти две тысячи лет назад те отважные римские женщины перед лицом своих мучителей. Они прошли через страшные пытки, испытав тяжкую физическую боль. И погибли. Ей же предстояла лишь боль душевная и впереди – целая жизнь.

Она прошла на кухню и включила электрический чайник. С лестницы донесся шум – словно толпы устремились к ее квартире. Гомон сотен голосов становился все ближе и ближе и наконец прорвался сквозь входную дверь. Леони слышала, как взревел Роб, призывая всех успокоиться и соблюдать порядок. Чей-то воинственный голос спорил с ним, но Роб перекричал упрямца, и тот замолк. Леони улыбнулась про себя. У актеров все-таки много преимуществ, подумала она. Даже в реальной жизни.

Реальная жизнь. Что это на самом деле? Неужели то, что сейчас происходит, и есть реальность? Леони это напоминало, скорее, мерзкий фильм ужасов. Она машинально достала из шкафа чашку и налила кофе. Добавила молока, размешала сахар, едва сознавая, что делает. В дверях появился Роб.

– Дорогая, ты готова? – нервно спросил он. Леони посмотрела на него – взгляд ее был чистым и бесстрашным.

– Да, я готова. – Она глотнула кофе.

– Тогда пойдем, – сказал Роб. И они вышли вместе навстречу тяжелому испытанию.

Войдя в гостиную, Леони увидела перед собой море лиц; комната была заставлена кинокамерами, прожекторами, звукоусилителями. Ее появление было встречено ослепительным залпом фотовспышек, защелкали фотоаппараты, зажужжали кинокамеры. Леони послушно проследовала за Робом к одному из двух стульев, выставленных перед аудиторией. Воцарилась тишина. Леони поняла, что от нее ждут приветственных слов.

Автоматически она начала говорить.