Негодная певица и некромант за клавесином

А если подумать? Историю мне преподавали. Правда, в дамском варианте. Учитель рассказывал, что Герцен Шестой, на правление которого и пришлось поднятие магического фона, взял курса на полное ограничение магов и подавление их вспыхнувшей вольности. Маги в ходе бескровного переворота вынудили короля отречься, а трон достался даже не наследному принцу, а племяннику короля, и тот уже царствовал, но не правил, а Парламент был вынужден заново пересмотреть все законы, начиная с Основного, определявшего власть короля.

Но какой вариант выбрать?

Поднятие налогов для магов? Запрет аристократам обучаться магии? Введение казни как единственного наказания для магов, каким бы незначительным ни было нарушение? Введение для магов обязательного кровного вассалитета?

Точно не второй. Поднявшиеся маги были из простолюдин, их запреты элите не волновали. Казнь? Похоже, но едва ли. К высшей мере суд приговаривает в исключительных случаях. Не думаю, что король отреагировал на магов настолько жёстко. Налоги? Ну…

Я отмечаю обязательный кровный вассалитет и двигаюсь дальше.

Наконец-то я добралась до теории!

Я расправляюсь с простейшими вопросами и спотыкаюсь на тридцать втором. И опять на законах. Вот откуда я знаю, что разрешено, а что запрещено делать без начальной лицензии? Запускать себе светлячки точно можно, и учитель никогда не упоминал, что применение заклинания ограничено стенами своего дома.

Интересно, сколько ошибок я уже сделала? А сколько надо дать правильных ответов? Всю сотню или девяносто девять?

Я продолжаю отвечать и сама себе удивляюсь — я столько всего помню? Мне казалось, что я давно забыла простейшие вещи. Оказывается, нет.

Перевернув страницу, я замираю — а где? На ответы давалось ограниченное время? Я возвращаюсь назад. Вау… Все сто!

— Я закончила, магистр.

— Прекрасно. Давайте посмотрим, — он отрывается от своих бумаг.

Вместо того, чтобы начать проверять, магистр заказывает опросник и встряхивает, будто сор вытрясает. Книжечка наливается светом, и маг кладёт её на столешницу лицевой стороной вниз, тыльной наверх. И на обложке проступает запись: "Верно восемьдесят семь из ста, из них недопустимых ошибок ни одной".

— Недопустимых ошибок? — удивляюсь я.

— Знать имя мага, открывшего способ консервации зелий желательно, это своего рода уважение к тем, кто открыл нам дорогу в жизнь. Но то, насколько качественно лично вы законсервируете зелье, не зависит от того, назовёте вы имя верно или нет. А, например, ошибка в ответе на вопрос, имеете ли вы право помогать начинающим магам тренировать энергетические каналы, критична.

— Понимаю.

— Вот и славно. Теория зачтена. Ваш результат, буду откровенен не отличный, но вполне твёрдый, хороший. Приступим к практической части?

— Да.

Магистр выуживает из ящика стола стеклянный шар на кованой подставке, напоминающей перевёрнутого на спину паука, держащего обращёнными вверх лапами драгоценную добычу.

Я ещё до объяснения понимаю, что мне предстоит сделать. Учитель давал мне подобное задание, оно считается простейшим. Я должна наполнить шар своей силой за один "выдох", прерываться нельзя.

Только учитель просил меня наполнить шар размером с вишню, а магистр достал даже не яблоко, а целый грейпфрут.

Ладно…

Я протягиваю руку.

Глава 21

Ничего сложного, у меня получалось с “вишней”, получится и с “головкой сыра”, а тут всего лишь “грейпфрут”.

Я тяну из окружающего пространства всю силу, какую могу, и даже когда мне кажется, что я уже переполнена, я пытаюсь ухватить ещё капельку, и ещё. Увы, для мага очень важно, сколько энергии он может пропустить через себя за раз.

Сейчас лопну. Изнутри распирает, но я уговариваю себя потерпеть, взять ещё капелюшечку, и только тогда перенаправляю энергию из себя в шар. Вот теперь мне нужно выжать себя досуха.

Сила утекает, шар реагирует тусклым едва уловимым свечением. Значит, мало, надо больше. Я продолжаю отдавать. Пальцы подрагивают, а в подушечки пальцев будто иголки вонзаются. Боль нарастает, но я терплю и упрямо продолжаю, и постепенно шар начинает светиться, но всё ещё недостаточно ярко, а силы на исходе.

Я готова провалить экзамен.

Но я не готова провалить его на простейшем задании!

Наполнение шара энергией — это не то, что можно выучить за день или за неделю. Это то, что нужно тренировать месяцами, которых у меня нет.

Я отказываюсь проигрывать.

В душе вспыхивает злость, почти что ненависть к ненасытному шару, и я щедро выплёскиваю её в него.

Шар разлетается осколками.

— Оу… — выдыхаю я.

Я всё испортила?

— Госпожа? — окликает меня магистр.

— Д-да?

— Вы не пострадали?

Почему он заботится обо мне, а не о разбитой ценности?

— Нет, кажется. Точно, нет.

Магистр проводит пальцами, будто смахивает, и я замечаю, как перед моим лицом, на прощанье полыхнув радугой, исчезает прозрачная плёнка. Получается, магистр успел среагировать и закрыл меня от осколков щитом?

— Замечательно, госпожа.

— Спасибо, — киваю я на острый треугольный обломок стекла.

— Что вы, госпожа. Это мой долг как учителя, — он небрежно сметает стекляшки со столешницы на пол. — Задание вы не просто выполнили, вы перевыполнили.