Негодная

– Мои родители расстались в прошлом году, – сказала Кейти. – Поэтому мы переехали сюда и мне пришлось поменять школу. А мой младший брат остался в своей прежней школе. У него особые потребности, за ним приходит школьный автобус. Вот смешно: раньше я ему никогда не завидовала, а теперь почти каждое утро просыпаюсь и жалею, что за мной не приедет автобус.

Было легко и просто разговаривать с кем-то в темноте – с кем-то таким, который, возможно, тебя понимает. У Кейти вдруг мелькнуло желание спросить у Симоны, правдивы ли слухи о ней. А если да, то давно ли она знает про эти слухи? И какие были самые-самые первые предпосылки? И знают ли об этом ее родители, как она им рассказала, как они это восприняли? Мирно или, наоборот, теперь между ними натянутые отношения? Но Кейти ничего не спросила. Как и всегда.

– Извини, – улыбнулась девушка. – Тебе надо работать. Я пойду.

– Ты то и дело извиняешься. – Симона коснулась ботинка Кейти сандалией. – Почему?

Кейти стало трудно дышать: к горлу подкатил ком.

– Не знаю.

– Не думаю, что это хорошая привычка.

Сандалия и ботинок. «Бух, бух» – начало отстукивать сердце.

– Я не предлагаю не просить прощения никогда, – продолжала Симона, – потому что твое письмо очень милое, и я рада, что ты пришла сюда и все объяснила. Но, думаю, стоит быть поувереннее в себе, иначе скоро начнешь просить прощения за то, что ты – это ты. Если, конечно, понимаешь, о чем я говорю…

Кейти сделала вид, что ей интересно разглядывать улицу, деревья, мерцание огней в окнах высоких домов вдалеке. Сандалия Симоны постукивала по ее ботинку, и девушка четко осознавала: это было что-то наподобие проверки. Но что это означало? Она должна была что-то сделать? Что-то сказать? Симона наверняка будет все отрицать. О чем ты? Я прикасалась к твоей ноге? Думаешь, это что-то значит? Сбрендила? Это просто совпадение.

Повисла пауза.

Симона спросила:

– Кофе хочешь?

– Я думала, вы закрыты.

– Не здесь.

Кейти решилась посмотреть на Симону. Та снова улыбнулась своей спокойной улыбкой. Кейти стояла как зачарованная и не могла отвести взгляд.

– Не получится, – вздохнула она.

– Почему? – удивилась Симона.

– У меня мама очень строгая. Я сказала ей, что пошла прогуляться.

– Ну так скажи, что зайдешь попить кофе.

«Если скажу “да”, – подумала Кейти, – что-нибудь случится».

Девушки смотрели друг на друга, шли секунды, и между ними словно образовывалось силовое поле.

Кейти первой отвела глаза.

– Я должна вернуться. Если опоздаю, мама просто из себя выйдет.

– А я думаю, что сейчас твоя мама по уши занята бабушкой. И еще думаю, что ей до тебя нет никакого дела. Может быть, тебе просто кажется, что она будет недовольна? – И снова сандалия Симоны надавила на ботинок Кейти. – Может, ты просто ищешь себе оправдания?

Кровь прихлынула от груди Кейти к шее и лицу. Нужно было уходить отсюда, скорее возвращаться домой. Какая она идиотка! Зачем нужно было спрашивать в письме, можно ли заходить в это кафе почаще? Стоило просто извиниться и никогда сюда больше не приходить!

– Мама на меня рассчитывает. Я не могу с ней такпоступать.

– Так – это как? Быть самой собой?

– Огорчать ее.

– Вот как. – Симона сложила письмо и убрала в карман фартука. – А я думала, ты поговорить хочешь.

– Не могу. Извини.

– Опять извиняешься? – Усмехнувшись, Симона открыла дверь кафе. – Тебе и правда пора перестать это делать.

Она переступила порог и закрыла за собой дверь. Вернулась к стойке, взяла тряпку и принялась за чистку кофемашины.

Кейти сорвалась с места и побежала, не оглядываясь. Пересекла дорогу подальше от кафе помчалась по тротуару. Мимо проносились машины. Какая-то компания зашла в паб. Работавший допоздна магазин на углу все еще был открыт и подмигнул Кейти своими огнями. Она побежала еще быстрее, увеличивая расстояние между собой и Симоной. Девушка бежала до тех пор, пока в легких не стала горячо.

Мать сидела за кухонным столом с чашкой чая. Рядом лежал открытый чемодан.

– Ну? – спросила она. – Хорошо прогулялась?

Похоже, она не злилась из-за того, что дочь опоздала. Явно не хотела ссориться. А что ей могла сказать Кейти? О правде не могло быть и речи. «Я собиралась передать письмо Симоне Уильямс, которая случайно оказалась лесбиянкой и позвала меня на чашку кофе?»

– Что ж, – сказала Кэролайн, – я тут кое-что просмотрела.

Кейти, стоя на пороге, думала только об одном: «Кофе – это просто такое “кодовое” слово. Так говорят в кино и в книжках, но никогда не имеют в виду кофе». Почему от осознания этого у нее так часто билось сердце? Кейти казалось, что мать может все понять просто по одному взгляду, ей не хотелось заходить в теплую кухню, садиться напротив Кэролайн, смотреть в ее сонные глаза… и разрушить свою жизнь до конца. Поэтому Кейти сказала, что очень устала, и предложила поговорить завтра.