Неясные огни

После моего обещания подумать Маркус обнял меня и удалился, а я решила сразу же приступить к заданию. Вернуться к памяти в день смерти оказалось легко. Стараясь не обращать внимания на ужасные события, я переписала слова на пергамент, но на этом мои успехи закончились. Обратиться к своей памяти оказалось значительно проще, чем к памяти далёкого предка. Так ещё спустя столетия.

Ничего не получилось ни в этот день, ни на следующий. Не достигла я успеха и через неделю, а время стремительно уходило. Не замечая пролетающих часов, я пыталась сконцентрироваться и проникнуть в чужую память, но мысли мои уплывали к Маркусу. Без конца думая, не случилось ли чего, я не могла добиться хоть какого-то результата.

Плюхнувшись на кровать, я недовольно уставилась на потолок и скрестила руки. Мне стало казаться, что вообще ничего никогда не получится. Есть ли варианты ещё узнать прошлое? Такое далёкое — вряд ли… А значит, что я опять всё испорчу! Имею ли я право? Если всё почти готово, а я не достигну успеха, то всё было зря…

Уткнувшись в подушку, я чуть не зарыдала от бессилия. Что я делаю не так? Что-то же не так, раз не получается. А что, если попробовать как с Ирмис? Но только представить портрет, который я видела в книге?

Закрыв глаза, я представила женщину, увиденную в фолианте на странице о родственнице. Я представила её живой, смеющейся, зовущей меня. Я представила её на той поляне в ночи и в снегу. Темнота окружила меня, увлекая за собой, и я окунулась во бездну.

Оказавшись недалеко от кромки леса в окружении раненых солдат, я огляделась. Что это? Где я? Пройдя сквозь людей, я убедилась, что меня никто не замечал. Недалеко виднелись границы лагеря, а около них горели костры, в которых сжигали мёртвые тела. Мимо прошёл магистр в некогда белой мантии с гербовой нашивкой, что-то бормоча себе под нос. В лицо я его не узнавала, но была уверена, что следует идти за ним. И спустя несколько минут мы вышли на небольшую поляну, с которой открывался просто чудовищный вид на бескрайние снежные поля, усеянные мертвецами. Местами багровел снег, тёмными пятнами расползаясь по полю боя. Должно быть, это Долина Праха, но пока ещё без кладбища. Бродя среди могил, я даже не осознавала до конца, сколько в реальности жертв принесла война. И это лишь сражающиеся, а сколько погибло простых людей?

От дурных мыслей меня отвлекла высокая фигура с острыми чертами лица и алыми глазами. В окружении своей свиты Деймор подошёл к магу, отвратительно улыбаясь.

— Ну и где же ваши оракулы?

— Сейчас прибудут, — нервно озираясь, ответил колдун.

И правда, спустя несколько минут на поляну вышли четыре женщины и король Ларминии. В одной из пришедших я узнала свою далёкую родственницу. Она выглядела примерно как и на портрете, но казалась сильно уставшей и больной. Лицо осунулось, и сама женщина больше походила на скелет.

— Не думали же вы, Деймор, что мы нарушим такой высокой ценой полученный союз? — спросил ларминский монарх.

— Ну ведь это вы развязали войну, а я не я, — ощерился вампир, недобрым взглядом окидывая собеседника.

— Мы уже осознали нашу ошибку, о чём мы с вами говорили на подписании соглашения. Предлагаю приступить к ритуалу, и покончим с этим.

Вампир довольно кивнул.

Оракулы тем временем расчертили круг с символами внутри и вдоль линии. Я силилась всё разглядеть и запомнить, не уверенная, что смогу повторить это второй раз. Закончив с кругом, все четверо зашли в него и начали чтение длинного сложного заклинания. Вокруг всё пошло рябью, солнце проглядывало сквозь всполохи, а реальность закручивалась в плотные спирали, расходясь от оракулов во все стороны. Когда они закончили, реальность взорвалась, и волны энергии хлынули во все стороны, возвращая завесу между миром мёртвых и миром живых на место. Яркие лучи солнца почти ослепили людей, столько месяцев не видевших свет. Отовсюду начали раздаваться радостные, но пока ещё неуверенные крики.

Оракулы тяжело дышали и еле стояли на ногах, одна из женщин осела на землю.

Деймор кивнул своей свите, и через пару мгновений трое оракулов были убиты, в живых осталась только моя прапрабабушка. Она прижала ладони к лицу и упала на колени. Я вскрикнула, не ожидая такой развязки, но остальные даже не шелохнулись.

— Теперь мы в расчёте, — неохотно признал король Мортвуда, — твоя дочь останется жива до тех пор, пока не посмеет выступать против нас.

Ларминский король кивнул, и Деймор с другими вампирами спешно удалились.

— Уберите тела, — приказал монарх, оглядывая поляну.

— Ты чудовище, — еле слышно сказала оракул, всё ещё сидя на земле, — чудовище…

— Возможно, — согласился король, — но это было меньшее из зол. Он убил бы и тебя. Скажи спасибо, что я уговорил его оставить тебе жизнь.

Не дожидаясь ответа и не пытаясь утешить свою дочь, мужчина просто развернулся и ушёл.

Я не верила свои глазам. Победа и соглашение подаются в книгах как нечто героическое, но вместо этого они просто убили этих женщин? Вот уж правда, чудовища они и есть.

— Амелия… — прошептала прапрабабушка.

Мне показалось?