Неидеальный Джон против неидеального мира

– Никаких но. Ты хочешь, чтобы я понимала тебя, но не хочешь понять меня. Тебе не кажется, что ты слишком эгоистичен?

Внутри мистера Рида кипел свинец, но он держал себя в руках, не давая возможности обжигающему металлу перелиться через край.

– Мне плохо, когда я вижу беспорядок.

– У тебя заела пластинка? Ты это везде трезвонишь как оправдание своей бестактности и твердолобости.

У Джона закололо в груди, словно Энн бросила в него дротик для дартса.

– «Меня не смейте обижать, я хороший, а вы все должны быть опрятными и жить по гребаному распорядку» – да, мистер Рид?

Джон спрятался за моноблок и боялся поднять глаза, чтобы не сцепиться взглядом с Энн.

– Ты просто маменькин сынок, который решил, что весь мир должен плясать под его дудку. Тебя, наверное, так залюбила мамка, что ты не можешь принять, что у этого мира есть правила и в нем не все так, как ты хочешь. А если ты не можешь с этим ужиться, то незачем мучаться и издеваться над людьми вокруг. Окно открыто!

Энн кричала и не видела, как Джон закрыл лицо руками. Она не понимала, что он чувствует в этот момент. За темнотой его закрытых глаз проскальзывали воспоминания о коротких, но крепких ударах Майкла. Джон сидел, зажмурив глаза так же, как он зажмуривал их в сарае, так же, как он зажмуривал их в песочнице, когда разбивали его куличики, и так же, как в те моменты, когда ребята дразнили, что его мама спит с дядей Лукасом.

– Меня не сильно баловала мама, – кинул Джон.

Энн хотела сказать что-то еще, но не стала.

– Меня воспитывал дядя Лукас, сосед из дома напротив. Меня воспитывали ребята, которые издевались надо мной и били всякий раз, когда я попадался им на глаза. Меня успокаивал святой отец, говоря, что клин клином вышибают. Но я до сих пор иду по городу, держа глаза в расфокусе, чтобы не видеть весь хаос, который меня окружает. – Он сделал паузу. – И вы правы, я не должен просить у вас понимания, но сказать правду куда важней, чем выдавать себя за того, кем я не явлюсь. Я не здоров. Мне больно. Я потерян, и моя новая работа – единственное, что меня греет. В меня поверили, мне показали, что можно делать что-то интересное, что-то, что мне нравится, и я хочу этим заниматься. Если вам это причиняет боль, то я прошу прощения.

В голове Джона звучала сотня голосов: мамы, дяди Лукаса, Майкла, священника, но среди них ярче всех звучал монолог Энн. Девушка задела его, тронула за живое, надавила на кровоточащую рану, и Джону снова стало больно.

Они знакомы

– Джон знает тебя, – вскочила Энн.

Было раннее утро, но город за окном уже шумел, его было слышно даже за закрытыми окнами.

– Джон знает тебя, – повторила девушка.

Майкл спал спиной к ней. Он не слышал Энн, пока та не стала трясти его за плечо.

– Майкл, Майкл, – возбужденно говорила Энн, – Джон, новенький с моей работы, он знает тебя! Я только что поняла это!

Майкл недовольно застонал и, схватив подушку, накрылся ею.

– Когда я сказала твою фамилию, он занервничал.

Мистер Браун укутался в одеяло и, ногами натянув его, закрыл свои уши. Сонный парень не желал ничего слышать и всеми силами показывал это. В конце концов она повернула его к себе и тот неохотно открыл глаза.

– Ну, что тебе?

– Он знает тебя! Джон знает тебя!

– Что ты такое говоришь, что за Джон? – Он посмотрел на свой телефон, лежавший на тумбочке у кровати. – Ты с ума сошла? Четыре утра. Через три мне вставать на работу.

– Джон знает тебя. Новенький с моей работы.

– Что за Джон? Ты о чем? Спи давай!

Но Энн не успокаивалась. Она была возбуждена, как будто разгадала головоломку и спешила поделиться ответом. Мисс Росс чувствовала себя детективом из «Агентства „Лунный свет“». Маленькой она любила этот сериал и мечтала распутать какую-нибудь таинственную историю. Энн даже следила за подружками на переменах, чтобы узнать, сколько они выкуривают сигарет. За своей бабушкой, чтобы выяснить, как долго она разговаривает по телефону. И за отцом, пытаясь узнать тайну его постоянных дел в гараже. Оказалось, что, кроме ремонта своего Ford Mustang 1969 года, он ничем секретным не занимался.

– Такой рыжий, с карими глазами.

Майкл понял, что Энн не отстанет от него. Он хорошо знал ее: если девушке в голову залетала какая-то идея, она ни за что не отступит от своего. Сперва мистеру Брауну это не нравилось, и он даже подумывал забить на эту сумасшедшую, но не мог: у них был слишком убойный секс. Майкла заводила упругая грудь Энн и тонкая талия. Он любил, когда она ходила в его футболке по дому. Соблазнительная фигура просматривалась через тонкую ткань, а короткий подол оголял попку. Парень боялся признаться себе и тем более Энн, что он с ней только ради секса, и поэтому соглашался терпеть ее выходки.

***

– Джо, смотри, с какой девчонкой я только что познакомился, – Майкл указал на девушку на танцполе.