Неигра

Через несколько дней Полинка, вернувшись из Лицея, рассказала:

– Мы в джунглях пили кофе! С нашей эстеткой!

– В каких джунглях?!

– Ну, это просто Зимний сад у нас в лицее.

– А уроки? Вы проболтались в джунглях вместо уроков?

– Это и был урок! Ба, ты не догоняешь! В моем «личном календаре» сегодня «эстетика»! Индивидуальное занятие! – заявила Полинка с таким выражением, как будто она всю жизнь только и делает, что заглядывает в «личный календарь».

– Ну и что ты нового узнала на этом уроке?

– Джунгли такие дремучие! Лианы так переплетаются! На ней такой зелёный свитер! Кофе такой настоящий! Я узнала целый новый мир, ба.

– За это ставят отметки? – поинтересовалась Августа.

– Что ты, ба! Отметки – пережитки феодального строя. Марина Романовна велела поговорить с предками… С тобой, то есть. Мне нужен костюм. Там будет Рождественский спектакль. Уже пора разучивать танцы. Мне дали роль Саломеи.

– Какой ещё Саломеи? – опешила Августа.

– Оскара Уальда! – С важностью произнесла Полинка, – неужели не знаешь?

– А ты уже знаешь, кто такая Саломея?

– Одна тётка из Библии. Танцевала клёво.

– Значит, ты знаешь эту историю?

– Про отрезанную голову? Кто ж её не знает! У меня должна быть туника – легкая, светлая, летучая, древняя!

– Но почему Марина Романовна выбрала именно тебя? Ты даже не умеешь танцевать!

– Марина Романовна научит.

– Когда же ты будешь заниматься другими науками?

– Всегда! Петушок, ба, пропел давно. Наука юношей питает. Познание – роса…

Полинка радостно смеялась. Сентенции принадлежали разным авторам. Ломоносову, Августе и другим. В таких выражениях бабушка, бывало, уговаривала внучек идти в школу, когда они были совсем мелкими… В общем-то, Августу забавляло всё, что Полинка рассказывала о Новейшем, и даже проделки Марины Романовны. Она поверила, что теперь неуклюжая внучка сможет танцевать. Невезучесть Полинки всегда удручала её даже сильнее, чем невоспитанность Анки.