Неигра

Ночью Полинка прокралась к Прошке в комнату.

– Прош-Прош, выручай! – зашептала она. – Теперь от тебя зависит все. Ну и что, что ты растерялся? Соберись! Возьми себя в руки! Ты ведь знаешь, как нужны бабушке деньги. Дай хоть немного, заплатить в Новейший. А то я пропала!

При свете луны Прошка разглядывал странное одеяние Саломеи, ее искажённое страхом лицо и руки, уцепившиеся за край его кукольной повозки.

– Но я не могу! – возразил уродец.

– Ты просто не хочешь постараться!

– Я стараюсь, а моё желание помочь вам огромно, как земной шар! Для этого я здесь, для этого учусь денно и нощно! Так же, как ты, стараюсь проштудировать всякие премудрости, но только я совсем не сплю! И что же? Всё ещё ничего не знаю и не умею! Беспомощен, как младенец!

– Тогда я скажу тебе, что нужно сделать, я знаю! Давай вместе выпустим из коробочки Василия Васильевича Пузыря. Одна я боюсь – он может рассердиться на меня. А вместе мы уговорим его простить меня. Я действительно раскаиваюсь! Я была такой глупой – зачем помешала их роману? Пускай бы Анка летела на Крит или куда угодно – какая разница Крит или Испания? Ей и на Крите было бы так же весело, как в Испании. Но ты тоже виноват. Почему ты не хотел отпустить ее?

– Видимо, не судьба… Хотя Василий Васильевич был такой удачной фантазией… Он был в своём роде совершенством!

– Значит, ты согласен выпустить его из коробочки?

– Боюсь, что он не сидит в коробочке. Мысль можно вспугнуть, смешать, прогнать, но не посадить в коробочку. Наверное, он давно вылез оттуда.

– Но ведь это моя последняя надежда!

Призрачная Саломея выбежала из комнаты и вернулась, осторожно неся огромный бабушкин башмак. Она зажгла свет. Прошка зажмурился, но быстро снова распахнул глаза. Он с интересом наблюдал за смелой девочкой.

Полина запустила свою нежную пухлую руку в башмак и из самой его глубины осторожно достала несколько поблекшую коробочку из-под клубничной жевательной резинки. Повертела ее на ладони. Та пахла нафталином и всё ещё тонко-тонко клубникой.

– Открываю, – прошептала Саломея.

Она опустилась на пол, открыла коробочку, и бережно вытряхнула содержимое себе на платье. Запах клубники усилился. Подобно Данае, Саломея оказалась осыпана купюрами, хрустящими, как сухие крылья умерших бабочек.

– Деньги, настоящие деньги! – воскликнула Саломея. – Спасибо, Василий Васильевич! Как вы добры, как щедры, как я вам благодарна!

Прекрасный запах клубники заполнил всю комнату. И Саломея увидела, что на ее платье вместо купюр лежит целая россыпь свежих ягод. В негодовании стряхнула их на пол, вскочила и затопала ногами.

– Он издевается надо мной! Противный, злой! А ты – ты просто зевака! – воскликнула она и выбежала вон, оставив бедного Прошку растерянным и удрученным.

– Это всё твои собственные фантазии! Чудес не бывает! – закричал Прошка ей вслед, но получилось всё равно тихо и Полинка не услышала. – Более негодного, нечудесного мирка я ещё не видел… – пробормотал Прошка, оставшись один.

Он не мог никого облагодетельствовать и сам не понимал, зачем ему находиться с людьми, такими несчастными, несмотря на его присутствие. Раньше Прошка считал, что неспроста был подброшен Августе и её внучкам, придумывал для них всякие развлечения и сам радовался. Но все его выдумки оказались никчёмными, теперь он уже не мог угодить никому, и стал как будто ненужным, негодным. Даже утешить на словах не умел. Но пока не уходил отсюда… что-то не отпускало.